Пес отрывисто рявкнул и снова улегся на прежнее место. В ту же минуту черная, закопченная дверь высокого, как крепость, но уже нетхого глинобитного дома бесшумно открылась и на пороге покаялось какое-то необычайно странное существо, очень похожее на скелет, обтянутый кожей. Это и была колдунья. Возраст ее невозможно было определить. Лицо сморщенное, с провалившимися щеками. Глаза маленькие, как бусинки, сидели глубоко и горели мрачным, наводящим страх огнем. Из-под черного платка свисали грязные, засаленные волосы, такие же густые, длинные и растрепанные, как у пса.
Держась за дверное кольцо тонкими, костлявыми пальцами, колдунья долго всматривалась в лицо Нури, потом, волоча по земле подол длинного темного платья, сделала два шага ей навстречу.
Нури, боясь приблизиться, поздоровалась с колдуньей издали Злтем, волнуясь, бессвязно рассказала о цели своего посещении Колдунья молча кивнула на дверь и первой вошла в дом,
В помещении было холодно и темно, как в зиндане. Колдунья скрылась за белевшей в дальнем углу комнаты занавесью. Немного погодя оттуда послышался ее скрипучий голос:
— Закройте дверь. Покровители мои боятся света...
Когда дверь была закрыта, Нури, ничего не видя вокруг, опустилась на корточки. Вдруг из угла раздались звуки бубна, увешанного бубенцами. Нури вздрогнула и закрыла глаза.
Бубен то звучал глухо и монотонно, то вдруг рассыпался стремительно частой, сумасшедшей дробью, перезвон же бубенцов рушился со всех сторон, множимый эхом голых стен. Казалось, что в бубен бьет сам дьявол, пролетающий темной ночью над страшными кручами, а под его зловещую музыку танцуют увешанные погремушками юркие джинны.
К жутким звукам бубна скоро присоединились и хриплые подвыванья колдуньи:
— Йо Султан! Йо чилтан! Ху-ху-ху!..
Колдунья выла и бормотала долго. Она то умоляла о чем-то джиннов, то смеялась диким, нечеловеческим смехом...
Нури и в самом деле казалось, что она находится в жилище злых духов и что духи эти окружают ее со всех сторон. Она не смела открыть глаз. Голова у нее кружилась, на лбу выступил холодный пот.
— Идемте, Нури-ай!
Нури услышала голос старухи, своей спутницы, как сквозь сон, но тотчас вскочила и, не помня себя, спотыкаясь, бросилась к выходу. Во дворе, словно очнувшись после страшного кошмара, она с облегчением вздохнула, хотя в ушах ее все еще слышались зловещие звуки бубна.
Немного погодя во двор вышла колдунья. Она прошамкала, что джинны «порвали нити, связывающие сердца Гульнар и Мирзы-Ка-римбая»; широко разинув рот с парой полусгнивших зубов, зевнула так, что на месте сморщенного лица оказался черный провал, затем вынула из-под полы и передала Нури зашитый в тряпицу комочек величиной с орех. В узелке, по ее словам, были могильная земля, обломок ржавого ножа, щепочка от табута, кусочек мыла, ноготь мертвеца и еще многое другое. Каждое из этих средств должно было накликать на Гульнар беду: могильная земля заставит ее скорее смешаться с прахом; от обломка ножа сердце Гульнар должно затвердеть как железо и покрыться ржавчиной; мыло поможет, чтобы девушка растаяла без следа; губительная же сила щепочки табута и ногтя мертвеца была ясна сама по себе.
Колдунья посоветовала зарыть узелок под порогом Гульнар и еще добавила, что нужно взять комок теста, скатать его в колобок наподобие человеческой головы и непрерывно втыкать в него сорок иголок, отчего Гульнар почувствует сильные головные боли и вскоре умрет.
Нури сунула страшной старухе десять рублей и заторопилась домой, чтобы поскорее выполнить все ее советы.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
I
Ярмат вошел к себе во двор и остановился около жены, занятой приготовлением мешанки для байской коровы. Лицо его расплывалось в довольной улыбке, во всем облике сквозило нетерпение поделиться какой-то большой неожиданной радостью. Он спросил, где Гульнар.
Услышав, что дочь только что ушла на хозяйский двор, Ярмат наморщил лоб и распорядился:
— Скажи, пусть пока не ходит туда! Гульсум-биби вопросительно взглянула на мужа. Ярмат позвал жену на терраску.
— Садись,— строго приказал он. Потом присел сам и заговорил торопливо, не в силах больше сдерживать себя: — Я только сейчас от элликбаши. Очень интересные новости пришлось мне услышать, жена. Ты знаешь, что за человек наш элликбаши? Это отец всего квартала! Все, начиная от семилетних ребят и кончая семидесятилетними стариками, встречают его салямом, с почтительно сложенными на груди руками. Это человек высокой чести и единственный из единственных в беседе. Законы знает!
У Гульсум-биби больше не хватало терпения. Внимательно всматриваясь в лицо мужа, она спросила:
— А для чего он звал вас? Что-нибудь хорошее?
— Хорошее! Такое хорошее, что, кажется, и во сне нам не снилось! Сейчас все по порядку расскажу.— Ярмат строго взглянул на жену.— Только ты и пикнуть не смей, а то так и швырну тебя с террасы!
— Сгинуть вашей злости, постоянно вы с угрозами! Ярмат нахмурился:
— У женщины ума меньше, чем у курицы, никак нельзя не припугнуть... Так вот, значит, элликбаши позвал меня. Беседа с мудрым человеком — чистая услада. Скажет что — и ни в одной книге того не найти, до чего все разумно... Ну и мастер же говорить! Сидим, беседуем.
Перед нами дастархан, как положено. Сахар, леденцы, фрукты, сладости — счета нет... Беседуем мы, жена, а он ловко так подпел и говорит: «Такого счастливого отца, как вы, и на свете нет!» Я удивления даже рот раскрыл. А он ласково поясняет: мол, это не мои слова, а вашего хозяина. Хозяин будто бы позвал его к себе и начал расхваливать меня... Одним словом, благодетель наш — бай-ига — передал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110