Когда за дверьми слышались шаги или голоса, он проворно прятал книгу, потом снова брал ее и читал, не отрывая глаз. Юлчи быстро сообразил: прислушивался или наблюдал через глазок за коридором и, когда нужно, предупреждал соседа. Тот благодарил — прикладывал руку к груди. А джигит досадовал на свою неграмотность.
«Вот этот русский книгой занят, губы его порой шевелятся — он говорит с ней. А я не могу. Эх, слепота моя!..»
В тот день они узнали и научились произносить фамилии друг друга. Фамилия русского — Петров...
Скоро они уже были связаны тесной дружбой. Петров относился к Юлчи как к родному сыну. Заботился о нем, объяснял как умел тюремные порядки.
Первое время им очень мешало плохое знание языка. Но эта трудность понемногу исчезала, отступая перед желанием поговорить, обменяться мыслями. Вначале им приходилось прибегать к помощи жестов и знаков, но постепенно запас слов увеличивался, и они стали говорить не только о простых, обыденных вещах, а и о более сложном.
Однажды, разговорившись, Юлчи рассказал Петрову, как неудачно и несчастливо сложилась у него жизнь. Потом заговорил о других батраках, о дехканах, пожаловался, как тяжело жить трудящемуся человеку, в то время когда баи, прибрав к рукам землю, воду и все богатства, бесятся от жира.
— Бедным людям везде нелегко,— заметил Петров и рассказал Юлчи о себе.
Родился он в деревне, в бедной крестьянской семье. Четырнадцати лет он вынужден был расстаться с родным домом и отправиться на заработки.
— А я с девяти лет уже пас чужие стада,— доверчиво вставил Юлчи.
Петров улыбнулся.
— Пасти-то и я примерно в эти годы начал, да в наших краях скота на всех подпасков не хватало.
В Ростове Петров поступил учеником на завод. Там же, испытав на себе всю тяжесть подневольного труда, он сошелся с большевиками.
Пытливый, живой ум джигита жадно хватался за все новое; он перебил рассказчика:
А кто это такие — большевики?
Негров задумался, как бы понятней объяснить, и ответил самыми простыми словами:
— Они борются за то, чтобы отнять у баев землю, воду, власть и все отдать беднякам...
— Как — отдать?! — привскочил Юлчи.— Когда?
— Ты слушай и не перебивай,— спокойно, с лаской в голосе остановил джигита Петров.
1905 год Петров встретил с винтовкой в руках вместе с большевиками. После этого жизнь его проходила в арестах, ссылках, побегах, в революционной борьбе. Два года назад он приехал в Ташкент, работал в железнодорожных мастерских. Арестовали его за антивоенную агитацию и за попытку организовать забастовку.
Юлчи слушал своего нового друга, сидя на корточках и стиснув голову руками. Перед ним открывался новый мир — мир борьбы и подвигов, труда и упорного движения к великой, благородной цели.
Когда Петров кончил, он поднял голову и сказал очень серьезно, но с дрожью в голосе, выдававшей внутреннее волнение:
— Как только выйду отсюда, убью Мирзу-Каримбая и потом — полицейского, который меня арестовал.
Петров улыбнулся:
— В твои годы я тоже так думал, да какой толк от этого? Убьешь одного— придет другой, а ни земли, ни воды у тебя не прибавится.
— Как же быть? — воскликнул джигит.
— А ты — потише,— остановил его Петров. Он достал из-под одеяла свою книжку.— Вот здесь хорошо сказано, правильно сказано.
Юлчи покачал головой:
— Не умею.
— Это не страшно, что не умеешь,— научимся!
С присущей ему настойчивостью и выдержкой Петров принялся обучать джигита русской грамоте. Тоненькая книжка служила для Юлчи азбукой и словарем, расширяющим запас русских слов, и учебником нового понимания жизни.
Учение давалось трудно. Порой он потел больше, чем в знойные дни с кетменем в поле. Но подходил его друг, окутанный облаком махорочного дыма, склонялся к нему, ободряюще хлопал по плечу:
— Яхши! Совсем хорошо получается.
И неуверенность исчезала. Юлчи чувствовал себя бодрым, счастливым и улыбался по-детски чисто и ясно.
А по ночам он долго не мог уснуть. Мысли — смелые и острые, как алмаз,— не давали покоя. Да, конечно, богатство послано Мирзе-Каримбаю не богом. Оно добыто потом и кровью Ярмата, Юлчи, Шакасыма, Ораза. И как он сам не догадался об этом раньше?.. Юлчи часто вспоминал свой разговор с Абдушукуром, и всякий раз губы его кривила усмешка. Нет! Не помогать надо баям накапливать богатство, а гнать их с земли, от воды. Люди кетменя и омача, кузнецы и сапожники должны свергнуть владычество баев, а заодно и их покровителя — белого царя. Где взять сил? А русские рабочие! А Петров!.. Он говорит, что у него много товарищей. Есть даже сильнее и умнее, чем он сам...
Да, дни, проведенные в тюрьме, не прошли для Юлчи даром... Но что
теперь делать?. Жить, как учил Петров. А с чего начать?.. В мыслях и на словах это получалось просто, а вот на деле...
«С маленького надо начинать» — так говорил Петров. Вот Каратай. Между ним и баями, вместе с их защитниками — полицейскими, начальниками, столько же сходства, сколько между огнем и водой. Дальше, брат его, Джумабай,— на трамвайных путях работает, крепкий парень. Есть еще Барат с хлопкоочистительного завода. Шака-сым — слаб. А вот старый Шакир-ата, пожалуй, пригодится, поможет советом.
Юлчи встал с жернова, выпрямился, оглянулся вокруг. Солнце уже позолотило верхушки верб, росших вдоль Анхора. По старому, зеленому от плесени мельничному желобу, разбрасывая серебряные брызги, с шумом стремилась вода. О людях здесь напоминала лишь узенькая тропинка на противоположном крутом берегу реки.
«Забрался в такое место, что и нищему не догадаться!» — усмехнулся джигит и осторожно вынул спрятанный в рукаве мелко исписанный клочок бумаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110