Но терпят поражение революции в Венгрии и Германии, жестоко подавляется борьба рабочего класса и крестьянства в Югославии. Напуганное размахом этого движения королевское правительство бросило все силы на его разгром. В ночь с 29 на 30 декабря 1920 года оно издает реакционнейший декрет («Обзнана»), которым запрещалась деятельность коммунистической партии, революционных профсоюзов и союза коммунистической молодежи, вводилась строжайшая цензура печати и ограничивалась свобода собраний и демонстраций. Декрет имел целью не допустить, чтобы югославское государство «последовало русскому большевистскому примеру». В стране установился режим террора и полицейского произвола, период гонения на коммунистов и
другие демократические организации и их издания. Надо было организовывать работу в новых, подпольных условиях, переходить на кропотливую повседневную работу, направленную на завоевание влияния в массах трудящихся. Это оказалось очень нелегко. Не случайно вновь в среде рабочего класса возникает мысль о необходимости террора как средства политической встряски, напоминание о существовании революционных сил. Потребовалось время, чтобы преодолеть подобные заблуждения. Пережил их и Август Цесарец, позднее этот сложный процесс общественной и политической ломки он запечатлел в своих статьях и художественных произведениях.
Вместе с Мирославом Крлежей — выдающимся югославским писателем XX века — Цесарец стоит у истоков революционной литературы Югославии. Их сотрудничество началось с выпуска журнала «Пламя» (1919), который, как писала партийная печать, «в культурном отношении дополнял то, что в политическом представляла «Истина» (орган КПЮ). Оценивая значение этого издания в московском журнале «Л ЕФ» в 1923 году, Цесарец прежде всего отмечал, что оно положило в Югославии начало новой литературной эпохе, став «первым наступлением на национализм и вообще буржуазную идеологию в искусстве». «Можно сказать без преувеличения,— заключает он,— что «Пламя», несмотря на свирепейшую кампанию саботажа и цензуру, вырыло такую глубокую борозду в незасеянной или почти незасеянной ниве югославской культуры, что... его плодотворное влияние на передовые слои рабочего класса и интеллигенцию ощущается и теперь, через три с половиной года после его преждевременной гибели. Правительство поспешило закрыть «Пламя» после падения Советской власти в Венгрии. С точки зрения искусства «Пламя» является первым осознанным выступлением левого фронта югославской культуры и искусства». Роль этого журнала, как несколько позже и журнала «Книжевна република» («Литературная республика», редактор М. Крлежа, 1923—1927), была столь значительной еще и потому, что теоретические посылки обоих изданий были подкреплены крупными художественными результатами, реально доказавшими перспективность нового литературного направления. Постоянное стремление к художественному обновлению, требование от искусства «темперамента, динамического движения мысли и стиля», а главное — связи с самыми передовыми веяниями времени определили жизненность заложенного ими литературного движения, которое было подхвачено в Хорватии и Словении, а несколько позднее в Сербии, Черногории и Македонии. Для Цесарца это был один из самых плодотворных периодов. Он пишет новеллы, драмы, стихи, начинает работу над крупными прозаическими произведениями. Не без влияния немецкой революционной литературы ему тогда казалось, что экспрессионистская форма наиболее полно может выразить настроения переломной эпохи, ее трагизм, ненависть к войне, давящей власти капитала и ощущение надвигающейся революционной бури. Главными
мотивами разорванных, клочковатых, насыщенных сознательно непроясненной символикой стихов Цесарца («Стихи», 1919) становятся абсолютное неприятие существующего мира, его порядка и этики, вера в необходимость его изменения и одновременно сомнения в возможность осуществления этой мечты в югославских условиях.
Проза Цесарца оказалась менее податлива экспрессионистской стихии чувств, экспрессионизм не получил в ней законченного и всеохватывающего выражения. В новеллистике писателя («Зверь-гора», «Великий контур перед трибуналом совести», «Возвращение» — все 1919) переплетаются два стилевых потока. В ней чувствуется неудовлетворенность экспрессионистской поэтикой, в неменьшей мере ощутимо и отталкивание от классического реализма, отождествляемого им тогда с консерватизмом в искусстве. Поиски нового пути шли достаточно противоречиво. С одной стороны, главными компонентами художественного творчества провозглашались «синтез и интуиция», они противопоставлялись «анализу и психологизму», а с другой — на практике, все больше проступает тяготение к тому самому социально-психологическому анализу и общественной детерминированности явлений и характеров, от которых он столь яростно открещивался в своих статьях.
Эволюцию Цесарца ускорило его пребывание в Праге, куда он вынужден был эмигрировать после запрещения «Пламени» и где он сблизился с чешскими революционерами, в том числе и писателями. В его статьях этого времени, например, чувствуется прямая перекличка со взглядами чешского поэта Неймана. Защищая пролетарское искусство от упрощенного толкования и ратуя за высокое художественное качество революционной литературы, оба писателя апеллируют к статье Луначарского «Культурные задачи рабочего класса» (1917). Цесарец по этому поводу пишет: «Глубоко ошибается тот, кто думает, что автор провозгласит пролетарским искусством вечное воспевание красных знамен или красных гвоздик, к тому же в старых ритме и метрике, и рекомендует повторить в плохом издании Золя, описывая забастовки, оргии богачей и нищету эксплуатируемых, изображая с одной стороны толстых буржуев с шампанским, а с другой — истощенных пролетариев перед пустыми тарелками».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130