Он не остановился бы перед необходимостью прижать к стене кого бы то ни было, снять с ближнего рубашку, но в то же время он готов был на всякие жертвы для своих. Эти две нравственности уживались в нем вместе, как это бывает сплошь и рядом. Егор Александрович начал с того, что задал старику простые вопросы: можно ли свести концы с концами, хозяйничая по-старому в Мухортове, то есть платя проценты за ссуду, не делая новых долгов? Можно ли поступать ина-
че или, лучше сказать, можно ли принудить Софью Петровну поступать иначе, покуда имение будет номинально принадлежать ему, Егору Александровичу? Не выгоднее ли продать теперь же имение, оставив за собой небольшой участок земли, где можно исподволь начать, если вздумается, маленькое сельское хозяйство не с голыми руками, а с кое-каким капиталом, вырученным хотя от продажи разной движимости, если не от продажи самого имения? Старик не без изумления увидал, что Егор Александрович обдумал дело не хуже, чем обдумал бы это он сам. Он поднялся с места и, потирая лоб, стал ходить быстрыми шагами по комнате, повторяя:
— Так, так!.. Экая ведь досада, что у меня теперь нет свободных денег... Я бы тебя, Егорушка, выручил, верь мне... Ну, да это не беда... Приищем покупщика... Что бы ты сказал, если бы Протасов...
Он взглянул испытующим взглядом на племянника, точно хотел прочитать в его душе, какое впечатление на молодого человека произведет этот вопрос.
— Мне, дядя, все равно, кто купит, лишь бы больше взять,—спокойно ответил Егор Александрович.
— Больше Протасова никто не даст... Ему имение нравится, да и с руки ему...
Егор Александрович нерешительно заметил:
— Но, дядя, вы не берете одного в расчет... Я не знаю почти вашего Протасова и потому не могу судить о его характере... Но не прижмет ли меня именно он... Эта глупая—вы меня извините — история с сватовством могла его разозлить.
Алексей Иванович замахал руками и вздохнул.
— Ну, Егорушка, ты уж о сватовстве-то не говори... Провалились мы на нем... Ах, как провалились!.. Ты, верно, еще ничего не знаешь? А я боялся за тебя... Тоже у тебя гонор... Во-первых, барышня сказала прямо отцу, когда он ей заикнулся о твоих планах, что за тебя она никогда на выйдет, что за первого встречного дурака пойдет, а не за тебя, и, во-вторых, конкурент у тебя явился опасный — Томилов... Старые девы на стену лезут, только бы женить его на Марье Николаевне... Еще бы, камер-юнкер и в будущем граф Слытков-Томилов.. Не шутка!..
— Ну, и дай бог им совет да любовь! — равнодушно сказал Егор Александрович.
— Мы тут в семье толковали, как бы поделикатнее сообщить тебе об этом, и ума не приложили.
— Да я же сам отказался от женитьбы...
— Ну, так тебе и поверили! — сказал дядя.— А вот как Протасов мне сообщил об отказе дочери, так тут уж нельзя было не поверить. Меня точно водой холодной обдало... Думаю: «Что теперь Егорушка станет делать?» Мои тоже чуть не ревут: «Бедный Егораша, ах, Егораша».
Егор Александрович не выдержал и разразился смехом.
— Так вот почему вы все на меня с такими постными физиономиями смотрели! — проговорил он, продолжая смеяться.-А я сразу и понять не мог...
— Да, тебе смех, а ведь штучка-то выгодная ускользнула из рук,—сказал Алексей Иванович.
Потом он заговорил уже более веселым тоном.
— Протасов даже немного повздорил с дочерью и извинялся передо мною в неловкости,— продолжал Алексей Иванович и засмеялся.— Я великодушно простил!
— Значит, вместо убытка барыш? — шутливо сказал Егор Александрович.— А я со своей стороны боялся, что ты на меня дуться будешь, что я испортил твои отношения к Протасову...
— Нет, брат, мне во всем удача: вон в Москве у меня дом сгорел — продать бы его, и десяти тысяч не дали бы, а сгорел —сорок получил из страхового общества. Полоса теперь такая у меня, чтобы только по сглазить...
- Ну, вот ты и мне с легкой руки помоги выпутаться...
— Хорошо, хорошо!.. Я что, это твоя мать-то, Егорушка, мне вот насчет Поли твоей плела... Не то ты законным браком жениться на ней хочешь, не то... черт знает, что ты придумал...
— Все пустое, дядя,— ответил Егор Александро-вич.— Жениться я на Поле не могу, хотя, может быть, это и следовало бы сделать. Но это выше моих сил...
— Ну, какая же она тебе пара?!
- Нет, дядя, не. то!.. Не потому не могу я жениться на ней, что я лично считаю ее неровной мне, а потому, что мне пришлось бы порвать связи со всеми родными.., Ведь даже ты, добрейший мой человек, не
пустил бы своих дочерей ко мне, если б она была моей женой?.. Да?
— Что и говорить.
— Ну, а отказаться от всей родни, от всех связей я не в силах... Бесчестно это или нет?.. Может быть, я тут сам с собою играю в прятки... сам я еще не могу разобраться в своей душе, но это так... Но, не женясь на ней, я не брошу ее. Она будет иметь место в моем доме, ей по духовной я оставляю после своей смерти все, что имею...
— Ну, умирать-то тебе еще рано...
— Кто знает... Камень с крыши может упасть и убить.
— Ну его к черту, этот камень... Ты о жизни думай, а не о смерти... Тяжело тебе, Егорушка, будет ради нее обречь себя на холостую жизнь...
Егор Александрович пожал плечами.
— Кататься умел, дядя, нужно и саночки уметь возить... Впрочем, ты ошибаешься, если думаешь, что я не люблю ее, или о>на не любит меня... Я счастлив и этой любовью, а другой — найдешь ли ее еще? Любовь и счастие—мало билетов с этими выигрышами в жизненной лотерее!..
И, переменяя разговор, он еще раз спросил Алексея Ивановича;
— Так ты одобряешь мои планы?
— Еще бы! Другого выхода и нет! Станешь путаться с новыми займами — все ухлопаешь на одни проценты, да еще и мать будет требовать на широкую жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67