Тем более что все расходные материалы можно легко было купить на месте, причем ощутимо дешевле, чем в Санкт-Петербурге. Доходило до того, что Александру приходилось временами заставлять Красницкого садиться писать, так как тот совершенно забывал про обязанности корреспондента в угоду фотографии. Но это было скорее эпизодически, когда он слишком увлекался. Солдаты поначалу несколько дичились такого к себе внимания, однако, позже привыкли, так как беззлобный нрав и природное любопытство, пронизывали совершенно всю натуру Ивана Яковлевича, что позволяло ему располагать людей к себе, особенно в приватных беседах.
Жителям же, уже привыкшим к развитой периодической печати и дешевым газетам, присутствие репортера очень помогало воспринимать столь необычные войска. Они начинали чувствовать что-то родное во всем происходящем и потому быстро успокаивались, тем более что в армию САСШ до начала гражданской войны традиционно шли плохо знающие английский язык эмигранты. Иван Яковлевич вот так, с бригадой, с удовольствием и прошел бы через все САСШ, но, увы, все когда-нибудь заканчивается. Так и вверенное Александру подразделение шестого июня, в конце концов, достигла Ричмонда, и стало лагерем в его северо-западном пригороде. Наступило относительное затишье.
Никаких новых предписаний Саше не поступало, поэтому он сосредоточился на довольно непривычном для них аспекте боевой подготовки – окапывании. В течение тех дней, что бригада «отдыхала» в пригороде столицы Конфедерации, все свободное время от сна, еды и гигиены она тренировалась копать траншеи, сооружать пулеметные гнезда, артиллерийские окопы, дзоты и прочее. Поэтому, когда первого июля 1861 года в расположения русской бригады прибыл вестовой с депешей, согласно которой ей надлежало немедленно выступать к городу Манассас на соединение с Потомакской армией генерала Борегара, солдаты вздохнули с облегчением. С очень сильным облегчением.
В этот раз для переброски единственной действительно боеспособной части была активно задействована железная дорога, благодаря чему уже третьего июля вся бригада в полном составе оказалась полностью сосредоточена к югу от указанного города. Соответственно, Александр с Сергеем Семеновичем и отрядом эскорта прибыл в расположение штаба армии. Провел краткие предварительные консультации и занялся рекогносцировкой. Дело в том, что из разговора с Пьером стало ясно, что он сильно переживает, так как не в полной мере понимает происходящую обстановку. Собственно поэтому на предложение провести рекогносцировку он и отреагировал очень положительно, даже выделил полк кавалерии для прикрытия. Американский кавалерийский полк... человек в триста, с которыми Саша и Сергей Семенович лазили по всем окрестностям, изучая их и составляя примерную карту, особенно щепетильно отмечая броды, которых, кстати, обнаружилось не в пример больше, чем предполагали в ставке армии. В конце концов, Александр, который совершенно не помнил сценария этого сражения, решил играть «от бедра» и остановил свой выбор на холме Метьюз, как наиболее удобной стратегической позиции.
В тот вечер состоялся краткий военный совет, который согласился с доводами Александра, и подтвердил ему эту позицию.
– С холма я смогу контролировать артиллерией практически весь левый фланг армии. В том числе и каменный мост.
– Но ведь он удален на милю или около того.
– У меня восемь нарезных пушек, которые стреляют на примерно полторы-две мили.
– Прекрасно.
– Помимо этого, винтовки моих бойцов позволят очень серьезно осложнить обходные маневры противника, так как бьют на милю.
– А прямая атака на холм?
– Самоубийство. Мои винтовки дают по восемь-десять выстрелов в минуту. А пулеметы по двести пятьдесят. Наступающие на холм части будут вынуждены идти против шквального огня. Не думаю, что они готовы к такому.
– Хорошо. Я поддерживаю ваше предложение. Кто-нибудь возражает? – Пьер оглядел всех присутствующих, но старшие офицеры армии лишь молчаливо кивали, сталкиваясь с его взглядом. – Отлично. Если нет возражений, то занимайте холм.
Эта новая позиция совершенно вогнала в тоску солдат бригады, так как великий князь развернул на ней очень масштабную игру в «кротов». Поэтому, когда утром двадцать первого июля со стороны церквушки Садли показались федеральные войска, их ждал очень неприятный сюрприз.
А там было чему удивиться. За те шестнадцать суток, что люди великого князя осваивали холм, он превратился практически в кусок ожившей истории, которую вырвали из совсем другой эпохи. Солдаты в пехотных шлемах и форме серо-земляного цвета сновали по позициям, которые отлично бы сгодились и в середине XX века. Грамотно организованная круговая линия траншей, ходов, пулеметных дзотов и блиндажей позволяла не только вольготно обустроиться бригаде, но и прекрасно поместить все имущество, полевой госпиталь и землянки для отдыха. А на вершине холма на качественно изготовленном флагштоке, что стоял в центре комплекса артиллерийских окопов, развевался фланг Конфедерации. Даже уборные и те Александр удосужился нормально организовать, чтобы, в случае необходимости, солдаты смогли спокойно справлять свои физиологические нужды и при длительной осаде. Это не считая того, что бойцы бригады расчистили всю местность перед холмом от кустарника и леса, предотвратив любые шансы незаметного подхода противника.
И вот на эту военно-техническую идиллию со стороны владений Садли вышло нечто вроде бесформенной толпы в помятых, слегка засаленных синих мундирах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88