Она ощутила влагу, порывисто вздохнула. Я потащил ее к себе на колени, сцепились в объятии. Слезы из моих глаз хлынули горячими едкими струями, грудь судорожно вздымалась. Я не плакал с детства, но сейчас словно за все годы взрослости.
Она не целовала, не утешала, все лишнее, только прижималась всем телом, словно старалась защитить меня от моих же слез, и в то же время сама искала защиту, ведь я - мужчина, а мужчина должен защищать и беречь свою женщину.
На работу она все-таки пошла, хотя я уговаривал бросить эту ерунду, надо искать пути спасения, ну не может такого быть, чтобы мы не одолели, не смогли, мы же молодые и сильные!
Оставшись один, я снова с головой влез в Интернет. Пробежался по ссылкам, везде отмечают стремительный рост онкологических заболеваний. Настолько быстрых, что появился термин «моментальный рак». Конечно, рак не бывает моментальным, любая раковая опухоль растет и развивается даже не годами, а десятилетиями, а заметной становится только на последнем этапе, однако же совсем недавно рак не был так распространен, а теперь трудно найти человека, который с ужасом не обнаружил бы в себе быстро растущую опухоль!.
Я читал и читал, поглощая за этот день и ночь столько информации, сколько не получал за всю жизнь. Я прочел и всю историю раковых исследований, и о всех применяемых способах, даже не о всех срабатываемых - эти в случае с Кристиной бессильны, а вообще… Везде звучит этот безнадежный страх перед раком, ужас и покорность баранов, которых ведут на бойню. Ничего не сделать, рак невозможно заметить, пока он растет и зреет, человек все так же здоров и бодр, и только на последней стадии, когда рак расползется по всему телу, а метастазы начнут быстро поглощать здоровую ткань, начнутся боли…
Ранняя диагностика - чушь, только некоторые виды рака удается обнаружить до последней, четвертой стадии, да и то не всегда, хотя и с высоким процентом вероятности, а все остальные сваливаются, как снег на голову. А если еще учесть, что человек не ходит каждый месяц проверяться именно на рак, потому что общие анализа никогда не выявят рака, для него нужно особые, отдельные, очень сложные…
Методы лечения… ладно, официальную медицину пропустим, она честно призналась, что ничего не может… пока что, а вот неофициальная предлагает тысячи способов, но я прочел первые два десятка, и стало ясно, что утопающий и за гадюку схватится…
2006-й год, 3-е июня, 12.20.
Я два дня пробегал по городу, в последней отчаянной надежде искал филиал Института Крионики. Узнав, что мне нужно, направили в Северное Бутово, где сооружается первое в стране хранилище. Там предполагают хранить замороженные в азоте тела умерших, чтобы в будущем разморозить, вылечить и дать им возможность прожить до конца. Мне даже популярно объяснили, что когда человек умирает, он еще не умирает, хотя наша медицина момент смерти все отодвигает: сперва смерть считали остановку дыхания, даже зеркальце прикладывали к губам для окончательной проверки, затем смертью считали остановку сердца, а теперь вот - прекращение деятельности мозга. Однако и в этом случае человек еще жив, если сразу же заморозить, то вся проблема будет в правильном отморожении… потом, когда научатся лечить рак и прочие болезни.
- Это будет стоить сто тысяч долларов, - сообщил менеджер, наблюдающий за строительством. - Конечно, как первый взнос. Затем ежегодно по двадцать-тридцать тысяч на поддержание нужной температуры, на зарплату обслуживающего персонала. Уверяю вас, проект совсем не коммерческий, мы ничего не навариваем…
Я стиснул челюсти. Дело не в том, что у меня в лучшем случае наскребется тысячи две-три, а надо сто, я готов даже грабить банки, но хранилище закончат только через полтора года! А потом еще через полгода, после полной отладки оборудования, начнут принимать первых пациентов!
Кристина, исхудавшая, как скелет, лежала с закрытыми глазами. Я сидел на краю постели, ее исхудавшие пальцы в моей ладони. Набрякшие веки затрепетали, силясь подняться, я сказал быстро:
- Лежи-лежи! Я здесь.
Ее губы слабо шевельнулись.
- Володя…
- Я здесь, - повторил я.
- Прости…
- За что? - спросил я раздавлено. - Это ты прости, что я не уберег… Я мужчина, я должен уберегать…
- Ничего ты не… должен, - прошептала она, не поднимая век, высохших, в полопавшихся красных нитях. - Прости, что причиняю боль… И что ухожу…
- Ты не уйдешь! - ответил я со злостью. - Ты не уйдешь! Я не отпущу… Мы еще побегаем… и Линдочка будет приставать к тебе с игрушками…
Она слабо улыбнулась. Улыбка так и осталась на ее изможденном лице. Прибывший врач объяснил, что могла бы прожить еще неделю, но сердце отказало раньше. Все к лучшему, сказал он с грубоватой прямотой. Последние дни самые ужасные, человек умирает в жутких мучениях, когда не помогает даже сильнейшие наркотики. И выглядит такой человек ужасно.
Похоронили на далеком загородном кладбище, она не принадлежит к знатным персонам, даже могилку самую простую дешевую. Всем распоряжались Анжела и ее дядя, единственные отыскавшиеся родственники, унаследовавшие ее квартиру. Даже в счет этой квартиры они не раскошелились на могилку, хотели отправить в крематорий, куда сдают бездомных бродяг, я снял все свои наличные и, оплатив место, добился, чтобы похоронили достаточно пристойно и оплатил место на кладбище за десять лет вперед.
Родственнички поулыбались над моей дуростью, исчезли, и больше я их не видел. Продали они ее квартиру или кто-то вселился, я уже не знал, так как постарался забыть тот телефон и вообще все утопить в рюмке, нет, в стакане. Большом, граненом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21