Они были отмечены едва заметными деревянными колышками. На следующий день, после подписания акта о приеме сооружений, мы получили боевой приказ на оборону занимаемого рубежа. 297 Отдельный арт. пулеметный батальон Западного фронта занял свои позиции и был готов отразить атаки противника. После первого дня отдыха, свободного от боевого дежурства, солдаты приступили к земляным и строительным работам. Мы дооборудо вали подземные лазы, соединили их с жилыми подземными убежищами, усилили на жилых блиндажах накаты и приступили к строительству хозяйственных построек. Выставив дозоры на минное поле, часовых на подходе к ДОТу, охрану у ям, где хранились боеприпасы, мы занялись усиленно возводить подземные склады и баню. Через несколько дней в окопы и траншеи, что были в промежут ках между ДОТами, вошли стрелковые подразделения 119 стрелковой дивизии. Солдаты стрелковых рот тоже занялись земляными работами. Промежутки между ДОТами, в которых сидела пехота, составляли от двух до трех километров. Наши бетонные казематы имели различные технические устройства и оборудование.
В ДОТе было электрическое освещение от аккумуляторов, система сигнализации и две подземных линии телефонной связи, которые (глубоко) под землей шли на командный пункт роты и укрепрайона. Телефонные трубки были необыкновенной величины. В них можно было разговаривать во время стрельбы из пулемета и пушки. А во время стрельбы в ДОТе стоял такой гром, что крика и баса старшины не было слышно. В главном отсеке бетонного ДОТа, там, где стояла пушка и станковый Пулемет, стреляющий через ствол (орудия) самой пушки, в железобетонном перекрытии сверху был вмонтирован подъемный перископ для наблюдения за полем боя. Перископ можно было поднимать и опускать, вращать во все стороны, изменять угол наклона зрения У наводчика и меня были ориентиры /неразб./ Многие тысячи жителей Ржева и Калинина, Торжка, Старицы и Осташ Кова и других городов Калининской области работали на строительстве этой оборонительной полосы. Ржевский укрепленный район протянулся на сотни километров. Несколько сот земляных и железобетонных огне вых точек, стационарных артиллерийских бетонных установок были построены в этом районе в короткий срок. Но глубина оборонительной полосы была небольшой. Она фактически была вытянута в одну узкую линию. Прорыв ее при массированном ударе артиллерии и авиации не представлял особого труда. /Забегу несколько вперед и поясню примером. Под Вязьмой в укрепрайоне попали в окружение четыре армии Западного фронта. Время на нашей позиции в трудах и заботах шло незаметно. Мы засыпали в подземные хранилища картошку и капусту, пилили и кололи дрова, готовились основательно и долго стоять на этом рубеже. Как-то перед рассветом на минном поле рванула мина. Из темноты послышались крики и взволнованные голоса. Мгновенно была объявлена боевая тревога. Но в этот раз места по боевому расписанию были заняты с (большим) опозданием. Это явление обычное, когда объявления тревоги солдаты серьезно не ждут. Накануне всё было тихо и спокойно. Нас предупредили, что немцы должны быть где-то на подходе, но перед нами они не появлялись. Боеготовность доложили все, но ночь и темнота не позволили нам Сразу узнать, что случилось на минном поле. Я подождал некоторое время. Новых взрывов не последовало. Я позвал своего старшину Семина. – Вот что, помкомвзвод! Пошли двух солдат на край минного поля, пусть выяснят у ночного дозора, кто подорвался на минном поле. – Даю пять минут! Быстро вернуться и мне доложить! Вскоре солдаты вернулись и рассказали: дозорные слышали, что после взрыва кричали по-русски.
Я вспомнил, как в районе Селижарово на нашу оборону вышла группа сол дат. Возможно, эти тоже из окружения? – подумал я, и велел принести железный рупор, который мы накануне сделали из жести. Дежурный по караулу пошел кричать в железную трубу, чтобы попавшие на минное поле не двигались и оставались на месте, пока не рассветет. По сигналу боевой тревоги боевой расчет остался сидеть на своих местах. Я встал к перископу, наводчик сидел на турели, заряжающие со снаря дами в руках стояли чуть сзади наготове. – Останетесь на месте! – приказал я и велел командиру орудия открыть поворотные винтовые запоры на задней броневой двери. Я вышел наверх, на поверхность земли и закурил. Я решил посмотреть на минное поле. С огнем папироски на виду маячить нельзя, (на открытом пространстве) могут с большого расстояния засечь, где расположен ДОТ. Я помнил об этом твердо, потому что я сам установил такой порядок. Я присел у двери за бруствер и стал прислушиваться к ночной тишине. Внутри курить тоже нельзя, я тоже запретил. Небольшой внутренний объем хоть и имел два вентилятора, один был с электро-, а другой с механическим ручным приводом, но приказ есть приказ и порядок навсегда уста новлен. Мне его нарушать тоже нельзя. Докурив папироску и затоптав окурок ногой, я поднялся на насыпь ДОТа и стал смотреть на неясные очертания минного поля. Ко мне наверх поднялся старшина и я велел послать к ночному дозору связного, узнать, как там дела (у попавших на минное поле). Старшина крикнул дневального и тот побежал вперед. – Лежат на месте, товарищ лейтенант. Как вы приказали, ждут рассвета. – А много их там? – Ребята из дозора говорят, человек восемь! – Ладно, иди! Подождем до утра! С рассветом два наших солдата отправились выручать попавших в беду (окруженцев). Через некоторое время их вывели в наше расположение. Это была группа солдат из разных разбитых частей, которые из укрепрайона под Ярцево. К счастью, никто из низ на минном поле не пострадал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78