- проревел Гонн.
Маэглин вжался в ствол дерева. Все происходящее было похоже на
бредовый страшный сон. Выхода не было. Он проклинал день и час, когда
покинул Гондолин, нарушив запрет Тургона. Этот человек был страшнее орка,
и из глаз его смотрела смерть - неотвратимая, чудовищная, жестокая. Бежать
было некуда. Гонн сделал шаг вперед.
Стук копыт. Статный всадник в черном на вороном коне. Бледное,
красивое и жестокое лицо. Гонн склонился перед ним:
- Здравствовать и радоваться вечно тебе, Гортхауэр, повелитель
воинов!
- И тебе здравствовать, Гонн, сын Гонна из рода Гоннмара, отважный
воитель. Кто это? - всадник небрежно указал на эльфа.
- Маэглин, альв, племянник Тургона, внук Фингольфина.
Гортхауэр угрюмо усмехнулся.
- Славная работа досталась тебе сегодня, Гонн, сын Гонна.
- О великий! Это мы схватили его. Отдай его нам, - предводитель орков
хищно оскалился.
Гортхауэр, казалось, не обратил на орка никакого внимания:
- Пленник твой. Делай с ним все, что хочешь.
- Благодарю...
Стоявший в каком-то оцепенении Маэглин, наконец пришел в себя и,
отпихнув воина, бросился к всаднику:
- Повелитель! пощади!
Гортхауэр холодно усмехнулся:
- Ты знаешь, у кого просишь пощады?
- Да, владыка Гортхауэр! Пощади, милосердный!
Майя расхохотался:
- Совсем свихнулся от страха. Милосердный, надо же! Да нет, вы меня
называете Гортхауэр Жестокий. И это правда. И ты в этом убедишься, Нолдо!
- Пощади! Все тебе расскажу, все! - Маэглин дрожащими руками вцепился
в стремя и все порывался поцеловать сапог всадника. Гортхауэр брезгливо
отстранился:
- Ну, что ты можешь рассказать?
- Все! Я племянник Тургона, я знаю, как добраться в Гондолин. Ты
завоюешь это королевство, я помогу тебе!
- Тоже мне, помощник, - сквозь зубы процедил Гортхауэр, - Ну да
ладно. Иди вперед.
Гонн вздохнул, потом, не сдержавшись, сплюнул и бросил:
- Не вздумай бежать, альв. Сойдешь с тропы - считай, мои ребята тебя
получили. И тогда пощады не жди.
Маэглин рассказывал торопливо, сбивчиво. Гортхауэр слушал с
непроницаемым лицом - не угадать, что думает.
- Тургон не устоит перед твоей мощью. Только я прошу тебя отдать мне
принцессу Идриль...
Гортхауэр отвернулся.
- Я буду править Гондолином, предан тебе буду, служить буду как пес
цепной...
- Высоко ценишь свою жизнь, Нолдо, - тяжело сказал Гортхауэр, -
Ладно. Теперь убирайся.
- Да, да, Великий... Скажи, твои слуги не тронут меня?
"Да кто же станет о тебя руки марать!"
- Возвращайся. Здесь тебя никто не тронет. Ты получишь то, что
заслужил.
Какой-то второй смысл почудился Маэглину в этих словах.
- Ты обещаешь, господин? - нерешительно спросил он.
- Тебе что, мало моего слова? Вон отсюда!
"Ты получишь свое, Нолдо, внук Фингольфина, потомок Финве. Ты,
равнодушно смотревший на гибель своего отца, ты, пожелавший стать
господином и предавший своего родича и короля, ты, презирающий людей,
возжелавший над трупом Туора взять в жены Идриль, ты, в чьих жилах кровь
палача - будь проклят! Ты купил свою жизнь ценой крови своего народа, и
наградой тебе станет ненависть друзей, презрение врагов и позорная смерть.
И не будет могилы тебе, предатель; высоко хотел взлететь ты - тем страшнее
будет твое падение. Грязная тварь. Я достигну двух целей сразу: никогда
более воинство Гондолина не придет на помощь Нолдор, сыновьям Феанора, и я
отомщу за кровь Учителя. Да будет так."
Он резко поднялся, набросил на плечи плащ, застегнул его у горла
стальной пряжкой - черно-серебряная змея с холодными бриллиантовыми
глазами.
"Пора действовать."


ИЗ ТЬМЫ
- Никогда не подумал бы, Мастер, что ты выберешься из дому в такое
ненастье! Заходи и будь гостем!
Мастер сбросил промокший плащ и вошел вслед за хозяином. Дом был
большой, из крепких дубовых бревен, весь изукрашенный резьбой. В большой
комнате ярко горел камин, на столе лежала толстая книга, которую хозяин
расписывал затейливыми инициалами и заставками. Рядом, на отдельных
листах, были уже готовы разноцветные миниатюры.
- Красивая книга будет, - сказал Мастер, рассматривая искусную
работу. - Хочешь, я сделаю красивый оклад и застежки?
- Кто же откажется от твоей работы, Мастер Гелеон! Думаю, Книжник
будет рад, что и ты поможешь ему. Да и Сказитель тоже. Впрочем, - Художник
усмехнулся, - не за этим же ты пришел, Мастер.
Гелеон окончательно покраснел. Не зная, куда девать глаза, он вынул
из-под руки небольшой ларец из резного черного дерева и подал его
Художнику.
- Вот. Это свадебный подарок. Для Иэрне.
Художник рассмеялся.
- Это для меня не новость. Разве я слеп и глух? Разве не знаю, что у
вас уговор? Что ж, всякому лестно породниться с Мастером. И я рад. Хотя и
тяжко мне будет расстаться с дочерью - других детей меня нет. А ведь она
еще и танцовщица, каких мало. Сам Учитель любит смотреть на ее танец в
день Нового Солнца и в праздник Начала Осени.
- Потому-то я и полюбил ее, отец.
- Что ж, если дочь согласна - да будет так. В конце лета начнем
готовить свадьбу, и в день Начала Осени будет у нас большой пир. Идем же,
выпьем меду по случаю нашего сговора!

Не было цены дару Мастера - не потому, что дороги были металл и
каменья, не это ценили Эльфы Тьмы. Бывало, что резную деревянную чашу
ставили выше серебряного ожерелья. А здесь - в сплетении тонких серебряных
нитей сгустками тумана мерцал халцедон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51