Гэндальф задумался. Звучало заманчиво. Это было куда больше всех
ожиданий. "Но это Враг! Он обманет... А может боится? Потому и идет на
уступки... Ладно, примем условия. А там - увидим. Не соврет - что ж можно
и низших на время оставить... А там, когда узнаем все о Враге получше,
узнаем как его свалить - тогда и попробуем. Враг должен сгинуть... Но все
же до чего хорош лицом Враг!"
- Хорошо, Саурон. Я принимаю твои условия. Итак - мир. Мы не нарушим
нынешнюю границу. Я клянусь тебе в этом. Совет мне верит, и я говорю от
его имени.
- Да будет так. В знак доброй воли я оставляю Дол Гулдур. Но - помни:
стоит вам сделать хоть шаг - миру между нами конец. И еще, Гэндальф, -
совсем другим голосом добавил Саурон. - Я хочу предостеречь тебя. Бойся
Курумо. Не верь ему. Сейчас он с вами, но он предаст всех и вся. Помни
это. Им движет страх и жестокость, и он жаждет власти. Если ты пойдешь с
ним - берегись. Я не пощажу тебя! - И грозным был его голос. Гэндальф
невольно попятился.
- Итак, я тоже клянусь хранить мир. Я сказал.
Гэндальф не стал задерживаться. Он был рад, что ушел невредимым. Да и
если еще Враг не соврал, что вряд ли, то Высшие и Эльфы получат долгую
мирную передышку. Он уже почти уходил, когда его вдруг одолели сомнения.
Он обернулся и подозрительно спросил:
- А ты действительно ли Саурон?
- А кто же еще? - пожал плечами, отвернувшись, Враг. И, спускаясь по
лестнице, Гэндальф услышал - или ему показалось - за спиной хихиканье.


КОЛЬЦО САРУМАНА
Имя - Курумо. Взлетающее на первом слоге, и спадающее к последнему.
Тонкая радужная спираль. Три легких танцевальных шага. Нечто таинственное,
завуалированное, куда более утонченное, чем Саруман. Курумо. Он с
удовольствием перекатывал это словечко во рту, смакуя его как изысканное
кушанье - розоватый сладкий лед с запахом розы, Курумо. Его губы
вытягивались трепетно и чувственно, когда он произносил это имя, любимое
имя. "Курумо", - произнес он, восхищенно, с томным наслаждением
разглядывая себя в полированном зеркале - красивого холеного умудренного
годами мужчину в белых одеждах из блестящей ткани, отражающей и до
неузнаваемости меняющей цвета, так, что одеяние его казалось радужным. Он
нравился себе. Ему нравилось в себе все - лицо, фигура, движения, голос.
Пожалуй, он сравнил бы себя с бархатом или тонкой замшей. Ему нравилось,
что он глава Совета, что он мудрее всех, и что все это признают. Он
нравится себе таким - красивым, мудрым, Повелителем. Он был на вершине
власти. Но - подспудно в его сердце шевелится страх. Курумо почти
успокоился за свою судьбу. Он уверил себя в собственной безопасности и
поверил этому. Он так хотел верить в это, что поверил. Поверил, что Намо
не доберется до него здесь. Поверил, что Саурон бессилен. Поверил, что все
беспрекословно ему верят и подчиняются, и восхищаются им. Поверил, что в
силах создать Кольцо.
Он уже достаточно много знал о Сауроне и Кольцах - как из записей в
хрониках Гондора, Арнора, Имладриса и Лориэна, так и от свидетелей и
современников создания Колец. Многие эльфы Холлина еще оставались в
Средиземье среди подданных Галадриэли и Кирдана, хотя ни один из них не
был достаточно сведущ в высшей магии, чтобы точно рассказать, какие именно
заклятья произносил Саурон. Эльфы ничто не забывают, но все ли из того,
что они помнят - истинно? Все ли они запомнили верно? Все ли поняли?
Курумо надеялся по рассказам эльфов вычислить, какие именно были заклятья.
Казалось, ему это удалось. Ему так казалось. Затем - металл. Уже в этом -
то Курумо разбирался - как-никак, ученик Ауле! Все сходилось на том, что
Кольцо было сделано - любимого металла Курумо, металла царственного и
красивого, металла корон и власти. Так считали и эльфы - те, что видели
его на руке у Саурона. Так писал Исилдур. И Саруман думал, что именно
золотым должно быть Кольцо Власти.
Куча книг, уйма пергаментов - и все о Кольце. Весь книжный покой
Ортханка был завален ими. Но Курумо не собирался повторять Саурона. Он
хотел свое Кольцо. Сильнее Кольца Врага. И суть и цель кольца должна быть
иной. Однажды это Кольцо должно было быть сильнее. Курумо усмехнулся. Он
помнил заклятье Кольца. Что ж, цели заклятья вполне подходили ему.
Отлично. Хорошо, что эльфы запомнили заклятье, хотя, честно говоря,
внутренне Курумо сомневался в том, верно ли они поняли его. Ведь на
древнем языке Тьмы произносилось оно, от которого происходили все языки
Арды. Могли и напутать. Курумо надеялся своим искусством и мудрости и
мудростью дополнить то, что не поняли эльфы.
Он вновь перечитывал старинную хронику Холлина. Огонь неба? Чаша
Ночи? Что ж, Огонь неба, огонь Эа будет побежден огнем не-Эа. Чаша Ночи...
Будет Чаша дня, ибо свет гонит Ночь. Так Враг сделал Девять Колец,
наверное, и одно он делал также. Правда, странным было одно - "закалено в
огненной крови Арды". Кровь Арды... Огонь Арды? Огонь неодушевленного?
Курумо заходил по чертогу, и факелы красили алым его лицо и одежду.

Крыса была почти слепа. Они и ее предки с незапамятных времен жила в
подземных ходах, которые вырыли в теле Арды ненасытные существа. Она
боялась и не любила света, но ей хотелось его иметь, ибо она инстинктивно
чувствовала его ценность и силу. Потому она исподволь следила за светом,
как за врагом и добычей. Уже давно ли она жила под Ортханком и питалась
падалью, что сбрасывали в подземный коридор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51