— Мы могли бы забрать Меснея, — сказал он. — Опасно оставаться без пилота.
— Ну что ты! Предположим, я взял Меснея. И как бы ты себя чувствовал, наблюдая, что я распоряжаюсь твоим бывшим рабом?
— Паршиво. — По сути дела он только сейчас понял, что, оставив Меснея за бортом, Кзанол проявил редкий такт, Ллойд был пользованным рабом, он уже принадлежал другому. Традиция требовала для него чуть ли не смерти и ясно предписывала, что им никогда не должен владеть уважающий себя тринтанин, хотя его и можно было отдать нищему.
— Ещё пять, — сказал пилот. Он сидел так, чтобы не видеть карт, но был готов перевести на человеческий язык непереводимый сленг покера; когда же Кзанол хотел говорить, пилот был готов транслировать Кзанола—Гринберга. Кзанол взял одну открытую и одну закрытую карту…
— Забавно, — сказал Кзанол—Гринберг. — Я почти что-то вспомнил, но потом это ушло.
— Открой свой ум, и я расскажу тебе, что это было.
— Нет. Это всё равно по-английски, из памяти Гринберга. — Он сжал голову руками. — Что это? Чертовски сходится. Сходится с тем, что мы говорили о Меснее.
— Играй!
— Девять человек.
— Поднимаю на пять.
— Десять сверху.
— Вызываю. Гринберг, почему ты выигрываешь больше меня, хотя и чаще пасуешь?
Кзанол—Гринберг щёлкнул пальцами:
— Вспомнил! Когда я вырасту и стану взрослым, я буду гордым и великим. И я скажу другим мальчикам и девочкам: не лезьте к моим игрушкам, Стивенсон. — Он засмеялся. — И это заставляет меня…
— У тебя двойка, у меня дама, — сказал пилот.
Кзанол продолжал по-тринтански:
— Если бы люди имели телепатический регистратор, им бы не надо было мучиться с произношением и речью. Однако — хороший ход.
— Да уж, — рассеянно согласился Кзанол-Гринберг. Он проиграл эту партию, поставив почти две сотни на вару четвёрок.
Немного позже Кзанол прервал игру и сказал:
— Передатчик. — Он встал и прошёл в кабину пилота. Кзанол—Гринберг последовал за ним. Они придвинули креста к двери рубки управления, и пилот увеличил громкость.
— …Атвуд с шестого номера! Надеюсь, ты слышишь, Лев? Пришелец находится на новобрачнике, и у него точно какие-то дикие способности. Здесь нет никакого обмана. Чужак парализовал старика из Сил и его пилота с расстояния в несколько миллионов миль. Грубоватый паренёк. Человека во втором судне бросил дрейфовать у Тритона без горючего, наполовину дохлым от голода, когда он стал не нужен чужаку. Гарнер сказал, что инициатором является Гринберг. Это тот малый, который думает, что он — другой пришелец. Он тоже на новобрачнике. И там ещё есть пара человек, пилот и штурман. Гарнер советует стрелять в пределах зоны видимости, не пытаясь сближаться с кораблём. Ну — это вам решать. Мы отстаём от вас на три дня, но идём за вами. Четвёртый номер на Тритоне без горючего, и нам не удастся использовать его, пока не будет вычищена грязь из бака. Только трое из нас могут управлять кораблём. Гарнер и его пилот по-прежнему парализованы, хотя и отходят понемногу. Нам бы гипнотерапевта для этих землян, а то им больше не танцевать. По моему мнению, вашей первой целью является усилитель, если вы его только найдёте. Он гораздо опаснее любого из пришельцев. Пояс не хочет отказываться от его изучения, и я знаю, что некоторые учёные возненавидят нас, если мы лишим их этой возможности, но ты представляешь, что может натворить Земля с усилителем и телепатическим гипнозом. Ставлю сообщение на повтор. Лев, это Атвуд с шестого номера. Повторяю, Атвуд с шестого…
Кзанол—Гринберг вытащил сигарету и прикурил её. Новобрачное судно имело широкий выбор, и эта сигарета была с двойным фильтром, ментолизированная, из табака без никотина. Она мягко пахла горелыми листьями и на вкус напоминала конфету от кашля.
— Стрелять в пределах зоны видимости, — повторил он, — это плохо.
Тринтанин смотрел на него с нескрываемым презрением. Бояться рабов…! Ну да — это ведь только птавв.
Кзанол—Гринберг свирепо взглянул на него. Он знал о людях больше Кзанола!
— Всем судам! — объявил мужчина в ведущем корабле. — Сообщаю: теперь мы будем стрелять. Какие замечания?
Замечания были. Лев выслушал их и потом сказал:
— Торгов, твои гуманные импульсы делают тебе честь. Без всякого сарказма. Но вещи до тога липкие, что не время беспокоиться о двух земляках на новобрачном судне. Когда усилитель будет найден, не думаю, что нам вообще придётся беспокоиться о чём-то, Земля не должна найти его раньше нас. Они не знают того, что известно о Плутоне нам. Мы можем расставить над планетой боевые посты, пока Пояс не пришлёт нам автоматическую орбитальную охрану. Радар может найти усилитель; в таком случае мы сбросим на него бомбу, и дьявол с этими возможностями исследования! Я ничего не упустил?
Женский голос произнёс:
— Один снаряд можно послать с камерой. Не стоит посылать всю огневую мощь сразу.
— Прекрасно, Меб. У тебя есть снаряд с камерой?
— Да.
— Используй его.
“Иво Джима” был в неделе полёта от Земли, а Кзанол—Гринберг как обычно грезил наяву. По какой-то причине ему вспоминались его часы: церемониальные, подлокотные часы с криогенными шестерёнками, которые сейчас находились во втором костюме. Он бы сделал новый обруч.
Хотя зачем? Они всегда отставали. Он регулировал их каждый раз, когда возвращался с визита… С визита на другую плантацию. После полёта через пространство.
Ну конечно. На его часы влияла относительность, Почему он этого не замечал раньше?
Потому что был тринтанином?
— Повышаю на тридцать, — сказал Кзанол. Он приготовил в своих пяти картах одну пару на показ, и даже ко думал, что Кзанол-Гринберг со своей плохой картой может блефовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62