— Ладно, пусть кто-нибудь развернёт корабль и возьмёт курс три, восемьдесят четыре, двадцать один. — Мужчина в ведущем корабле говорил с терпеливой усталостью в голосе. — Не знаю, что это за игра, но мы можем играть в неё не хуже, чем ребёнок в кубики.
— Плутон, — сказал кто-то. — Они вдут на Плутон! — Казалось, что он воспринимает это как личное оскорбление.
Старина Смоки Петропоулос забухтел в передатчик:
— Лев, может, кому-нибудь из нас остановиться и посмотреть, что там с двумя другими кораблями?
— Хм-м. Ну да, Смоки, давай, сработай. Ты потом отыщешь нас мазером?
— Конечно, босс. Без всяких секретов?
— Дьявол, они знают, что мы преследуем их. Передавай нам всё, что может пригодиться. И найди, где Гарнер! Если он на новобрачнике, я должен это знать. А лучше дай сигнал Вуди на шестой номер, пусть он идёт туда, где Гарнер.
— Конечно, Плутон. Ты все ещё не понимаешь? — Кзанол-Гринберг не в первый раз испытывал сомнения по поведу разумности своего прежнего “я”. Сомнения были вполне обоснованными, чтобы от них отвязаться. А он ещё боялся, что Кзанол догадается об этом. Однако…?
— Нет, — раскаляясь, прошипел Кзанол.
— Корабль врезался в один из спутников Нептуна, — терпеливо объяснял Кзанол—Гринберг, — врезался так сильно, что спутник с треском вышибло с орбиты. Корабль двигался почти со скоростью света. Спутник получил энергию, достаточную, чтобы стать планетой, но у него осталась эксцентричная орбита, которая иногда по-прежнему проходит внутри зоны влияния Нептуна. Естественно, что по этим признакам мы можем легко обнаружить его.
— Мне говорили, что Плутон пришёл из другой солнечной системы.
— И мне говорили. Ко это абсурд. Если такая масса прошла в систему извне, почему она не вернулась назад, завершая гиперболу? Что её могло остановить? Ладно, я раскрываю карты… Есть одна вещь, которая действительно беспокоит меня. Плутон не очень велик. Как думаешь, мог ли костюм быть отброшен в пространство при взрыве, когда произошло столкновение?
— Если это так, я убью тебя, — сказал Кзанол.
— Не говори мне ничего, дай догадаться, — попросил Гарнер. — Ага! Понял, Смоки Петропоулос. Как дела, старина?
— Не так хорошо, как с твоей памятью. Прошло добрых двадцать два года. — Смоки стоял за двумя креслами в проёме воздушного тамбура и ухмылялся размытому отражению двух лиц на лобовом стекле. Чтобы сделать что-то ещё, не хватало места. — Какого дьявола, Гарнер? Почему бы тебе не повернуться и не пожать лапу старому приятелю?
— Не могу, Смоки. Пришелец приказал нам не двигаться, и ему нельзя возражать. Может быть, хороший гипнотерапевт и мог бы избавить нас от этой фиксации, но пока нам придётся подождать. Кстати, познакомься — Лерой Андерсон.
— Привет.
— Теперь выдели нам пару сигарет, Смоки, и положи их в уголки наших ртов, чтобы можно было поговорить. Твои ребята погнались за Гринбергом и чужаком?
— Да. — Смоки нащупал сигареты я зажигалку. — Это что? Игра в пересаживания под музычку?
— Что ты хочешь сказать?
Старина Смоки сунул сигареты, куда следовало, и произнёс:
— Этот новобрачник пошёл на Плутон. Зачем?
— На Плутон!
— Ты удивлён?
— Значит, его здесь нет, — вмешался Андерсон.
— Правильно, — сказал Гарнер. — Мы знаем, что они искали, мы знаем теперь и то, что они не нашли здесь эту штуку. Но я не могу вообразить, почему они думают, что она на Плутоне. О-оп! Придержи её! — Гарнер бешено запыхтел сигаретой. Добрый, верный табачок с дёгтем и никотином. — Казалось, у него не было проблем с мимикой. — Плутон мог быть когда-то спутником Нептуна. Может быть, это как-то связано с их полётом. Где корабль Гринберга? Он тоже пошёл в том направлении?
— Да уж! Где бы он ни был, его двигатель выключен. Мы потеряли его из виду четыре часа назад.
Андерсон заговорил:
— Если ваш друг все ещё на борту, у него могут быть неприятности.
— Верно, — подхватил Гарнер. — Смоки, этот корабль рухнет на Нептун, а на борту Ллойд Месней. Ты помнишь его? Большой, упитанный паренёк с усами.
— Теперь вспомнил. Он тоже парализован?
— Он загипнотизирован. Загипнотизирован по-деревенски, и если ему не скажут позаботиться о себе, он просто не станет делать этого. Поможешь?
— Конечно. Я приведу его сюда. — Смоки повернулся к люку.
— Эй! — тявкнул Гарнер. — Выбрось окурки из наших пастей, пока наши лица не опалило огоньком!
Со своего корабля Смоки вызвал Вуди Атвуда на шестом номере радарного прикрытия и рассказал про услышанное:
— Это выглядит как правда, Вуди, — закончил он. — Но всё равно нельзя рисковать. Оставайся здесь и иди на сближение с кораблём Гарнера; если он сделает хоть одно движение, значит он последний лгун, поэтому держи глаза открытыми. Он известен своими хитростями. А я посмотрю, действительно ли Месней в опасности. Его будет не трудно найти.
— Неделя на Плутоне и полнедели на обратный путь на одной единице ускорения, — сказал Андерсон, демонстрируя способность выполнять в уме простые вычисления. — Но мы не можем преследовать их шайку, даже если смогли бы двигаться. У нас нет топлива.
— Мы можем заправиться на Титане, правда? Где этот чёртов Смоки?
— Сегодня его лучше не ждать.
Гарнер зарычал. Пространство, невесомость, паралич и поражение совсем истощили его самоконтроль.
— Эй! — прошептал он вдруг.
— Что? — вопрос получился преувеличенно тихим.
— Я могу шевелить своими указательными пальцами! — завопил Гарнер. — Значит, этот стопор может пройти. Следи за своими движениями.
Смоки вернулся на исходе следующего дня. Он вставил нос своего корабля в трубу двигателя и стал толкать судно Меснея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62