Каттер был шокирован.
— Спросить у Сил?
Потом шутка дошла до него, и его лицо застыло в улыбке. Улыбка у Каттера всегда выглядела фальшиво.
Штаб-квартира Сил больше не скрывала тему замедляющих полей, и у Лита Шеффера начали появляться сомнения.
С первым дребезгом тревожного звонка Гарнер проснулся. Он увидел9 как Андерсон застонал и открыл глаза, но эти глаза ничего не замечали.
— Попадание метеорита! — заорал Люк.
Взгляд Андерсона стал осознанным.
— Не смешно, — сказал он.
— Неужели?
— Нет. Вы что? Из тех типов, которые кричат “Пожар!” на переполненных тротуарах? Сколько времени?
— Три или четыре. — Гарнер взглянул на звезды. — Почему нет Нептуна?
— Сейчас будет. — Андерсон повозился с положением сопел. Корабль развернулся. Нептун был сине-зелёным шаром, матовым в слабом солнечном свете. Обычно при приближении планета как-то вдохновляет, если не ослепляет. Но этот мир выглядел ужасно холодным. — Вот он. Что будем делать?
— Выведи нас на поисковую орбиту и начинай сканирование радаром. Ты должен найти что-то такое же плотное, как вещество карликовой звезды.
— Вы хотите сказать, искать надо под коркой? Будет сделано, мой капитан.
— Андерсон?
— Ну что там? — Парень работал с инструментальной панелью.
— Ты помнишь, что мы ограничены временем?
Андерсон улыбнулся ему:
— Я могу вывести эту штуку на форсированную орбиту и закончить поиск за пять часов. Годится?
— Великолепно! — Люк начал уплетать завтрак.
— Есть ещё одна вещь. Мы будем некоторое время в невесомости. Вы выдержите?
— Выдержу.
Андерсон засуетился. Когда он закончил регулировку, корабль рухнул носом вниз в тысяче миль над поверхностью, двигаясь к планете и более-менее придерживаясь одной единицы ускорения. “Более-менее” зависело от постоянных подстроек Андерсона.
— Теперь не беспокойтесь, — говорил Андерсон. — Я попытаюсь не входить в атмосферу, но если это произойдёт, нам придётся погрузиться в суп, и тогда останется только одно — выключить двигатель. Только двигатель может удержать нас на такой напряжённой орбите. Потом мы вылетим прямо во внешнее пространство.
— Значит, вот что такое форсированная орбита! А как ты думаешь вести поиск?
— На карте это выглядело бы так, словно я следую по линиям долготы. Я буду поворачивать судно в сторону через несколько минут при каждом пересечении полюса, и тогда мы можем сохранять изменение нашей траектории поиска. Нельзя позволять планете просто крутиться под нами. Это потребовало бы почти шестнадцати часов.
Планета вращалась в тысяче миль под ними. Проносились тусклые полосы атмосферы, но доминирующим цветом был голубовато-белый. Андерсон сканировал радаром горизонт, который на экране выглядел, как тонкий, слоистый воздух. Но то были твёрдые скалы.
— Понимаете, если он здесь, мы найдём его, — сказал Андерсон часом позже, — Если мы увидим маленький шарик, надо помнить, что он находится на глубине пятисот миль. Вот и все.
— Да, всё, что нам нужно.
В девять часов Андерсон, наблюдая за поверхностью, повернул корабль. Его прошила боль от плеч до кончиков пальцев.
— Его здесь нет, — сказал он утомлённо. — Что дальше?
— А дальше нам надо готовиться к драке. Мы отправимся на Нереиду и выключим двигатель.
Яркие звёздочки двух термоядерных двигателей космического корабля были настолько близки к крошечному солнцу, что их нельзя было разглядеть. Андерсону не удалось найти “Золотое Кольцо”. Но судно Гринберга неуклонно приближалось, голубое и сияющее на краю золотой короны Солнца. Гарнер и Андерсон отправились в десятичасовой путь на Нереиду — дальний спутник Нептуна. Они наблюдали, как сияние судна Гринберга становится все ярче и ярче.
В 09.30 огонёк стал покачиваться. Гринберг маневрировал.
— Начнём стрелять? — с нетерпением спросил Андерсон.
— Пока нет. Посмотрим, куда он двинется дальше.
Они находились на ночной стороне планеты. Гринберг нырнул к Нептуну вблизи линии сумерек. Его было ясно видно.
— Он не пошёл на Нереиду, — заметил Андерсон. По какой-то причине оба говорили шёпотом.
— Хорошо. Значит он или сядет на Тритон, или выйдет на его орбиту. Но долго ли он будет на орбите?
— Снаряды догонят, — прошептал Андерсон. Гринберг прошёл Тритон и начал замедлять скорость.
— Значит на орбите? — удивился Гарнер. — Да, он крепкий орешек.
Через двадцать минут судно Гринберга превратилось в качающийся огонёк между рогами холодного, синего полумесяца Нептуна. Они следили за его медленным перемещением к одному из рогов. Он шёл по форсированной орбите и совершал поисковый облёт поверхности.
— Что теперь? — спросил Андерсон.
— Подождём и увидим. Я запутался, Андерсон. Я не могу этого понять.
— Но клянусь, усилителя на Нептуне нет.
— Смотри, смотри, — показал Гарнер. — Ну, привет — теперь здесь вся компания.
Крошечное пламя, в виде копья света, прошло мимо светлого конца планеты.
Сине-зелёный шар был больше, чем они ожидали. В первый раз Кзанол пожалел о своей беспечности, когда около двух миллиардов лет назад не воспользовался шансом и не узнал побольше о восьмой планете. Он опросил пилота и штурмана, и те вспомнили, что на поверхности Нептуна 1,23 единицы притяжения. Земной единицы, конечно. Для Кзанола это означало около двух с половиной.
Кзанол встал к одному из небольших окон, его челюсть едва возвышалась над нижним краем, губы втянулись назад в тревожном ворчании. Теперь недолго! Так или иначе. Пилот вывел судно на орбиту поиска.
Кто-то здесь уже был.
Это был полуспящий раб, с которым они разошлись на полпути. Он был на другой стороне орбиты планеты, но должен был вернуться примерно через восемнадцать дилтанов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62