— Ух ты… — только и смог произнести он.
— Действительно здорово, — покачала головой Гвен. Затем ее лицо помрачнело, и она повернула к нему свое пухлое тело. — Олли, ты действительно пригласил бы кого-нибудь другого, если бы я не согласилась?
Олли смотрел прямо перед собой, пытаясь делать вид, что мысли его заняты Ленорой.
— Олли? Ведь я не обязана была ехать с тобой. Правда?
Он наблюдал за ней краем глаза. Гвен начала говорить, но звук открывающихся дверей заглушил ее голос. Олли вышел, затем остановился и повернулся к девушке.
— Кажется, ты говорила, что собираешься составить компанию Фурбергеру, или как там его.
— Фейнбургер.
— Фейнбургеру, так?
— О нет, я совсем не собиралась приезжать сюда с Гордоном. У него единственное на уме… залезть мне под юбку. Я просто хотела заставить тебя поволноваться, — она пригладила выбившуюся прядь коротких светлых волос. — Честно.
— Ну… — Олли помедлил, а затем повернулся и пошел через холл. Ей пришлось почти бежать, чтобы успеть за ним и расслышать его тихий голос. — Я заказал двухместный номер потому, что надеялся, что ты приедешь со мной, но не вписал твое имя, потому что боялся, что ты откажешься.
Гвен ничего не ответила. Затем она взяла его за руку, и они пошли рядом. Наконец, не выдержав молчания, она развернула его к себе и крепко поцеловала. Закинув руки ему на шею и глядя прямо в глаза, она серьезно сказала:
— Адольф, я люблю тебя. Правда. Но иногда мне хочется проломить тебе голову.
Он улыбнулся, и атмосфера разрядилась.
— Кажется, вот наша комната.
Он вставил в специальную щель свою регистрационную карточку, и дверь, скрипнув, приоткрылась. Изнутри лился красный свет.
— Черт побери! — Олли толкнул дверь и вошел. Гвен последовала за ним. Комната напоминала галлюцинации курильщика опиума. Темные изогнутые растения поднимались на метровую высоту из грубых кадок, сделанных из звериных шкур. Балдахин кровати колыхался сам собой, без всякого сквозняка. Дождь барабанил в окна. Что-то двигалось в темноте, и казалось, даже тени на стенах танцуют в каком-то странном ритме. Когда Гвен взглянула на кровать, то увидела, что покрывало медленно расправляется, как будто кто-то спрыгнул с него за секунду до того, как открылась дверь.
— Ух, — произнесла она. — Это действительно…
— Действительно что? Входи же, я жду.
— Кажется, я испугалась. Вот это да! Олли, я обожаю эту комнату. — Она поднялась на цыпочки и обняла его. — Я так рада быть твоим сопровождающим лицом. Давай заберем из лифта багаж и пойдем спать. Завтра рано вставать.
Глава 4. МАСТЕРА ФАНТАЗИИ
Танцзал отеля «Шератон» в Парке Грез был забит до отказа. С трех сторон зала амфитеатром располагались ряды кресел, чтобы с них был виден стоящий у четвертой стены стол.
Из восемнадцати сотен присутствующих только около пятидесяти человек сидели за барьером неподалеку от стола. Это были финалисты, отобранные для участия в игре и прошедшие предварительные тесты.
В зале стоял легкий шум, но разговоров не слышалось. Все глаза были прикованы к столу.
Честер Хендерсон барабанил пальцами по столешнице. Его светло-голубая рубашка под мышками потемнела от пота, а глаза беспокойно перебегали с настенных часов на входную дверь и обратно.
Он наклонился к лысому мужчине, одетому в свитер с высоким горлом.
— Послушайте, Майерс, я не обязан терпеть эти выходки. Он опаздывает уже на двадцать минут!
Майерс был сороколетним мужчиной с желтыми от табака зубами и скошенным подбородком, скрытым редкой бородкой. Он улыбнулся улыбкой святого мученика.
— Мистер Хендерсон, это игра Лопеса. Даже если Международная Ассоциация Игр и примет ваш протест по поводу задержки сегодняшнего собрания, боюсь, у нас нет установленной процедуры наказания опоздавшего Мастера игр. Если вы внесете предложения к следующему собранию…
Честер устало махнул рукой и вздохнул, признавая свое поражение.
— Подождем. Метески, может, мы сможем начать без него?
Вместе с ними за столом сидела женщина с белой лентой в густой гриве седых волос. Годы милостиво обошлись с ней, смягчив резкие в юности черты ее лица. Она крепче прижала к груди кожаный портфель и спокойно возразила:
— Боюсь, что нет, мистер Хендерсон. Мистер Лопес особо настаивал на этом.
Хендерсон прикрыл глаза и высказал про себя все, что думает о мистере Лопесе, а затем медленно вдохнул через нос и задержал дыхание.
«Спокойно, спокойно, — напоминал он себе. — В этой войне нервов можно проиграть по собственной вине».
Послышался шум в задней части зала. Честер поднял голову, стараясь скрыть свое нетерпение. К столу приближались двое: невысокий смуглый мужчина в облегающих белых джинсах и стройная японка на несколько дюймов выше него. Честер знал эту женщину. Чи-Чи Лопес.
Шум перерос в аплодисменты. Лопес повернулся и величественно поклонился. После секундного колебания его жена Мицуко сделала реверанс. Честер не смог удержаться от улыбки. Он предполагал, что великий Мастер игр будет смущаться на публике. Маленький человечек же, казалось, был рожден для публичных выступлений.
Он подошел прямо к Хендерсону и протянул руку. На губах его застыла холодная официальная улыбка.
— Надеюсь, мое опоздание не доставило вам особых неудобств.
Честер пожал его руку и ответил такой же натянутой улыбкой.
— Конечно, нет. Я рад, что все свое время вы посвящаете подготовке к игре.
Лопес вежливо кивнул и повел жену к пустым креслам у противоположного конца стола. Послышалось едва заметное жужжание, и над столом возникла полупрозрачная голограмма — увеличенное изображение лиц пятерых сидящих за столом людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111