Экспедиция желательна, но, учитывая физическое состояние личного состава (я покосился на сладко дрыхнущего на солнышке Солдата), на настоящий момент нереальна.
Так, товарищ майор в прошлой жизни, а что мы имеем из целей на настоящий момент? А имеем мы необходимость плотной разведки и сбора информации, что полностью с утра прое… профукано. Пример? Разгребание сто раз проверенных до нас куч у пищевой помойки. Где жратва — там и бомжики ковыряющиеся, от еды далеко не ползающие. А ты, идиот старый… поправка — малолетний, ни хрена не подумал, сил на бесполезное выискивание потратил немеряно. Дальше. А дальше у нас сортировка. Будет норма в непосильном размере и темп под дубинками уголовных уродов. Сортировка мусора. Как справится с ней Солдат? Не знаю. Хотя стоп. Он явно поздоровее и посильнее меня, на момент моего… прибытия уже нормально двигался, места знает. Урюк бандитский его одинаково называл, видно, уже приметил. Будем надеяться, что одно такое мероприятие парень одолел. Как улучшить прохождение? Надо защитить тело и руки. Руки — особенно. Точно, нужны перчатки. А искать их надо здесь, в строительных отходах.
Размышления прервал звук колокола. Не понял…
Встрепенувшийся Солдат вытащил из-за шалаша два пластиковых ведерка.
— Ета, Сеант, ета.
— Еда? А, обед!
Очередь в открытые ворота ангара тянулась солидная. Рискнув дойти без привычной палки, я, придерживаемый напарником, оглядывал контингент, стараясь это делать естественно и незаметно. Да, зрелище печальное. Потухшие лица, неопрятные грязные космы волос, многочисленные болячки на коже. Соответствующий облику запашок перебивал даже вонь свалки, здесь, впрочем, более слабую. А почему? А потому что ветерок вдоль дороги, а там мусор убирают. Сколько же здесь народа? Примерный подсчет — человек триста, и всё подходят новые. Мы с Солдатом были уже в первой трети, размеренно двигающейся к распахнутым воротам очереди. Внутри обалденно пахло горячим варевом. Под потолком тускло горели несколько ламп (цивилизация!), очередь принимала влево. Справа стояли, как в дешевом кафе, разнокалиберные, частью самодельные столики. За ними восседали урки. Так, сколько их? Опустив голову, я исподлобья, короткими взглядами вел подсчет. Человек сорок. Кто-то подходит, кто-то уходит. Даже официант мечется, порции выставляет. Посуда у них керамика и стекло, ложки металлические, чашки, стаканы, даже хлеб в больших тарелках. Твари, «хозяева жизни». Жрут, курят, пьют что-то очень похожее на пиво. А вот и раздача — железный, мятый, с пятнами плохо очищенной ржавчины на боках бак на тележке, два мужика ловко машут черпаками. Один незнаком, а второй — тот самый дядька.
— Доброго Вам дня, уважаемый.
Не переставая разливать, знакомый покосился и, не меняя кислого выражения лица, зачерпнул ощутимо поглубже и побольше. Его напарник так же не обделил Солдата.
— Благодарю, уважаемый.
Показалось, или дядька действительно подмигнул? Но уточнять некогда — Солдат резко потянул к выходу и сразу за угол ангара. А почему такая спешка? Еле удержал баланду от расплескивания. Напарник, тревожно оглядываясь, вытащил из-за пазухи крышки и закупорил наши ведерки. Так, я, кажется, понял причину — за углом, возле выхода разгоралось действие. Двое пинали валяющегося на земле третьего, он цеплялся за ноги и тянулся за отобранной посудой. За сценой с сытыми ухмылками наблюдала пара урок.
— Понятно, делаем ноги, Солдат.
Первые пять минут напарник тянул, как паровоз. Я весь запыхался, висел на нем и старался быстрее перебирать ногами. И только когда ангары скрылись за кучами, он сбавил темп, остановился, прислушался и заулыбался. Лежа в мусоре, я подрагивающими руками крепко сжимал горячий обед и никак не мог отдышаться.
— Поём, Сеант, поём.
— Я понял, что подъём. Только совсем не поднимается.
Сам встать сумел на карачки. Друг привычно подхватил за талию, поднял, подал ведёрко. Пошли. По дороге я думал об увиденном. Поесть на пищевой помойке имеется, идти относительно недалеко. Зачем отнимать обед? Явно не ради еды. А вот для самоутверждения уродов — вполне. Уже теплее. Значит, и среди низовой категории неравенство. Кстати, а уроды могут быть из разжалованных урок. Как там Кент сказал: «Для тебя закон — я»? Да, по воровским укладам моего мира так и выходит. Опустили, заставили отработать на сортировке — все, в парашниках. Понятно, почему Солдат так рванул — паренька, наверное, обижали не один раз.
С трудом доев обед (молодец, дядька, гуща и щедро), хотел было проверить окаменевшие на солнышке носки, но сил хватило только на заползти в шалаш и отрубиться. Хрен с ними: наверняка присохли — не оторвешь.
С носками разобрался часа через три (часов, однозначно, не хватает). Несмотря на пакостный привкус во рту, самочувствие было нормальное. А когда размял и выхлопал носки с полотенцем, понял, что снова с удовольствием вспоминаю об обеде. Ничего себе проглотище. Верный признак, что началось восстановление организма.
С пятого раза научив напарника управляться со шнурками — моторная память работает, молодец, братишка, я предложил:
— Пошли, Солдат, носки обкатаем, надо офисными мешками ещё пошуршать.
Он непонимающе улыбался. Я махнул в нужную сторону:
— Еда, Солдат. Искать, пошли.
— Пои, Сеант.
Есть понимание. Достаточно уверенно шагая, думал о своем преданном друге. Моторная память есть, зрительная — аналогично, ориентируется хорошо. Повреждена речь на звонкие согласные, убита ассоциативная и сложная память, иногда слетает координация, но, кажется, не так уже и часто, или я привык и не замечаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31