Сейчас задача номер один - криптограмма. Отдохнул, пора снова браться за шифровку.
Я вышел в тамбур, пересек причальную галерею, замедлил шаг и спокойно вошел в свой салон.
Первый взгляд - в сторону Олава. На месте. Золотая копна над спиной кресла. Второй взгляд - на Володю. Какая-то странная поза. Странная для Володи. "Стратопорт" потряхивало, я шел неровно, опираясь на спинки кресел слева и справа. Это и спасло меня от "засечки".
В двух шагах от Володи я понял, что он мертв.
7
Сердце - бух! Потом - бух! Бух! Пауза. Бух!! Экстрасистола. Еще одна. Сейчас потемнеет в глазах - и... Нет. Живу. Мотор работает.
Так. Володя мертв. Продолжаю идти. Надо идти как ни в чем не бывало. Те, кто за мной наблюдают, - а за мной наблюдают, и не один Олав, - не должны догадаться о нашей связи с Володей. Даже если они знают о ней, мне нельзя проявить ее.
Таким вот образом. Пассажир, занимающий место 11-D, просто спит. А еще один пассажир спокойно идет к своему месту 9-В. И его немного пошатывает. Потому что "Стратопорт" трясет. И ничего не случилось. Только тот, кто в кресле, не спит, а убит.
Откуда я это знаю? Володя никак не прореагировал на мое приближение. И еще есть признаки. Всегда найдутся признаки, по которым опытный глаз определит смерть. Глаз у меня опытный. Слишком даже. Я видел много мертвых тел. Слишком много для нормального человека. А кто сказал, что я нормальный? Разве это нормально - ковылять по проходу мимо своего друга, убитого несколько минут назад?!
Снова пульс зашкалило. Ничего, иду. Вот только от пота мокрый - хоть выжимай. Тот, кто за мной наблюдает, обязательно отметит: Щукин идет мимо трупа Фалеева весь в поту. А что поделаешь? Пот - вещь неподконтрольная, его не победишь тренировкой.
Бедный ты мой парень! Наверное, и пальцем пошевелить не успел. Господи, Володя, это тебя-то! Я лишь раз видел тебя в неогневом бою - то было зрелище.
...Вашингтон. Мы шли из Агентства по охране окружающей среды в свою гостиницу, нам забронировали места в "Чэннел", и вдруг на углу Шестой и авеню Мэн, прямо перед "Ареной", - пятеро крепких ребят с цепями и ядрами. Есть такое развлечение у тамошней "золотой" молодежи - носить на шнурке, привязанном к локтю, полуторафунтовое ядро. Вам мило пуляют ядром в лоб, и вы долго - очень долго - ничего не помните. Если, конечно, остаетесь живы.
Дальше все было быстро. Володя крикнул: "Саша, возьми рыжего!" Я нырнул вбок, в прыжке нанес рыжему удар носком левой ноги, перенес тяжесть на ту же ногу, чтобы пяткой правой врезать ближайшему молодцу в зубы, и... мой каблук встретил пустоту. Я еле удержался. Три человека, не считая рыжего, лежали на асфальте, тонко и жалобно воя. Последний из нападавших сидел на корточках, подпирая штангу уличного светильника, и беззвучно плакал, хватая ртом воздух.
Нечто подобное я видел только раз в жизни и то в кино: в фильме Акира Куросавы "Красная борода". Примерно такими же приемами Тосиро Мифунэ в образе врача Пиидэ учил уму-разуму подонков. На экране все это было несколько растянуто. Володя же управился за три секунды. Где он этому научился, Фалеев мне так и не сказал.
- Занятный кистень. - Володя с интересом разглядывал оружие, захваченное в бою, и сунул ядро в карман. - Оставлю на память. А теперь давай уносить ноги. Придет полиция, начнется шум, а я этого не люблю.
Мы долго еще бродили по задворкам Эм-стрит, не решаясь выйти к каналу Вашингтона, на котором стояла наша гостиница...
А теперь Володя мертв. Проходя мимо, я заметил на его шее, с левой стороны, красную точку и небольшую припухлость - след инъекции, сделанной "летающей иглой". Кто-то шел по проходу и выпустил из пневмопатрона крохотную иголочку - остроконечную ампулу мгновенного яда в легкорастворимой оболочке. И все.
Какая же сволочная у нас работа! Трижды сволочная. Рядом - убитый друг, а ты пробираешься к своему креслу, извиняешься перед соседом (может быть, как раз он убил?), вежливо улыбаешься, усаживаешься аккуратно, нажимаешь на кнопку, говоришь стюардессе, что хотел бы чего-нибудь прохладительного, ждешь, равнодушно постукивая пальцами по подлокотнику, стюардесса - само обаяние (а может, убийца - она?) - приносит стакан ледяного апельсинового сока, ты пьешь маленькими глотками, отдаешь стакан, снова улыбаешься: "Благодарю вас!" - наконец, откидываешься на спинку кресла, всем видом изображая уверенность и добродушное настроение. А сам в поту, весь в поту...
Так, выждал минуту. Две. Три. Все спокойно. На меня никто не смотрит. Я тоже ни на кого не смотрю. Я гулял по крейсеру, выпил сока, теперь хочу поспать. Имею право? Имею. Я задергиваю шторку, отделяющую меня от пассажира справа. Место слева пустует. Гением был тот человек, который придумал в самолетах эти шторки. Защита личной жизни поднята здесь на должную высоту.
Господи, что делать? Что делать?!
Только одно: снова взяться за криптограмму. Месть пока придется отложить. Она будет, эта месть, но - потом. Того, кто убил Володю, я вытащу из-под земли. Клянусь.
8
Я достал комп и снова включил индикатор. Вызвал из памяти матрицу криптограммы. По-моему, я уже знаю ее наизусть.
Пока я гулял по "Стратопорту", у меня окончательно сложилась мысль: что-то я напутал с частотным анализом. Вернее, не я напутал, а компьютер. В том, что шифровка близка к разгадке, я не сомневался. Но в то же время меня не покидало подозрение, что кодовый алфавит должен читаться совершенно иначе.
Попробуем еще раз. Частотный анализ произведен правильно - в этом я был уверен. Тут комп не мог ошибиться. Но что касается согласных - здесь, как говорится, возможны варианты. Я задал компу новую программу - перебрать все комбинации подстановки согласных и выдать на индикатор оптимальную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18