А раньше здесь были такие? Вы можете кого-нибудь припомнить?
Внезапно комендант встал со стула и огляделся, похлопывая себя по карманам.
– Спички! Куда я их подевал? Не возражаете, если я закурю?
– Нет проблем. Если вам нужно подумать, то пожалуйста, мистер Перрин, но если вы все же вспомните…
– Подождите-ка. Но куда же запропастилась эта чертова коробка? Минутку. Надо посмотреть, может, осталась в столе.
Следующие несколько минут он лихорадочно рылся в выдвижном ящике стола и наконец выудил оттуда расплющенную коробку спичек, вытащил из пачки сигарету и закурил.
– С тех пор как Колин заглянул ко мне и рассказал о том, что случилось – а это было позавчера, – меня очень беспокоит эта история. Тут несколько лет назад жил у нас один тип. Его отчислили в шестьдесят седьмом. Да, точно. Он сдавал в тот год в июне экзамены и провалился. С тех пор я о нем ничего не слышал. Хотя думал, что он еще объявится. Я года два боялся, что он вернется, но нет – обошлось. Надо постучать по дереву.
Брайони записала дату и замерла с карандашом в руке, а Перрин нахмурился, глядя на стоявший перед ним стол. Девушка решила поторопить его с продолжением рассказа.
– И как его звали, мистер Перрин?
– Звали его Мэтью Квин. Из всех, кто жил здесь, я лишь о нем единственном могу смело сказать: грязный тип. Может, вам покажется, что это чересчур. Многие ребята по молодости чудят: кровь играет, и все такое. Но обычно все потом берутся за ум, если только, конечно, не начинают беспробудно пить. Но Квин – это по-настоящему гадкий субъект. Он был слишком молод для учебы у нас. Одаренный мальчик, знаете, как это бывает? Сдал экзамены на уровень А в шестнадцать лет и при этом продемонстрировал такие способности, что убедил всех принять его в колледж. – Перрин медленно затянулся. – Парень действительно был одаренным, этого у него не отнимешь. Он пугал меня тем, что знал все.
– Что же такое он знал?
– Ну, скажем, когда и кто приходит и уходит. Квин знал, кто чем занимается, помнил малейшие подробности обо всех окружающих. Готов поручиться, в какое бы время дня и ночи вы ни спросили его, он мог сразу ответить, кто находится в данный момент в общежитии, а кто нет. А про половину отсутствующих еще бы и сообщил, куда они пошли.
Перрин остановился, пауза затянулась: комендант просто сидел и смотрел вперед, в пустоту. Брайони не была уверена, потерял ли он нить рассуждений или решил о чем-то умолчать. Но она понимала, что сейчас самое важное – поддержать разговор, не теряя самого непринужденного и спокойного тона.
– А что именно стало отправным моментом, после которого вы стали выделять его из числа других студентов?
– Был тут один случай, вскоре после его появления, который меня встревожил. Я иногда делал ночной обход. Сейчас его проводит охранник, а я исполняю обязанности коменданта, но тогда у меня было два помощника, и мы по очереди дежурили целыми сутками. Обход обычно проводили в час ночи, а потом еще раз – часа в три или в четыре, перед рассветом. Предполагалось, что ребята не должны выходить из общежития после полуночи без разрешения, но, естественно, некоторые нарушали это правило, а потом старались проскользнуть внутрь через боковую дверь и подняться по лестнице номер четыре, не зажигая света. Но мы отлично знали, кто там крадется. В той части здания очень темно, так что ребятам приходилось идти на ощупь, а отсюда, из моего кабинета, ничего не слышно. Ну так вот, тот парень, Мэтью, вероятно, решил разыграть другого студента, который возвращался очень поздно. В проходе возле лестницы номер четыре стояла вешалка с крючками, на которых многие ребята оставляли свои пальто и куртки. Короче, Мэтью Квин взял одно пальто – такое толстенное, типа шинели, – и, как я понимаю, ждал, пока не выключат свет. Тогда он положил пальто на ступеньки, на самом верху. Уж не знаю, сам ли он додумался до этого фокуса или нет, но получилось всё, как Мэтью и хотел. Тот припозднившийся студент был пьян, он споткнулся о пальто и свалился с лестницы.
Повисла очередная пауза: блеклые голубоватые глаза коменданта следили за клубами дыма, поднимавшимися от сигареты, которую он держал между большим и указательным пальцами. Пепел упал ему на ботинок, но он словно не замечал этого.
– В общем, после этого парня вырвало – там повсюду была жуткая грязь, – и он ударился головой о перила, в самом низу. К счастью для него, я как раз шел с фонарем и услышал странный шум: бедняга отчаянно хрипел, захлебываясь собственной рвотой. Мне пришлось делать ему искусственное дыхание рот в рот, что при сложившихся обстоятельствах было весьма неприятно. Когда он наконец начал нормально дышать, прочистив горло, я присел на минутку, чтобы самому очухаться, прежде чем звонить в больницу. И тут раздался голос – совсем рядом: «Отличная работа, комендант». Я направил туда свет фонаря и увидел Мэтью Квина, он стоял у основания лестницы и улыбался.
Я его спросил: «Что ты здесь делаешь? Беги-ка лучше, позвони в больницу», а он даже с места не двинулся. Просто стоит и улыбается. Когда я вернулся, вызвав врача, он уже исчез.
– А откуда вы узнали, что пальто положил именно Квин? – спросила Брайони.
– Он сам в этом признался. Было расследование, и Мэтью признался. Сказал, что это была шутка, что он якобы не хотел причинить парню вред, а просто решил разыграть его. Всякая такая чушь. Но врачи, которые приехали, утверждали, что парень лежал внизу минут десять, пока я его не нашел. И что, интересно, делал все это время Квин?
– А у вас есть на этот счет предположения?
– Есть. Я думаю, что он стоял там и слушал, как другой студент задыхается – а звук был жуткий, поверьте мне, – и он ждал, пока тот парень умрет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109