– Будь моей гостьей.
– Я хотела спросить тебя о фотографиях.
– Неужели?
– Как давно ты занимаешься этим?
– Что ты имеешь в виду?
– Работу полицейского фотографа.
– Ты хочешь знать, давно ли я снимаю сцены преступлений для офицеров следственного управления?
– Вот именно.
– Четыре года.
– И сколько убийств ты уже снял?
– О-о-о… – Джимми начал быстро считать на пальцах, получался не один десяток. – Не-а. Не могу сосчитать. Во всяком случае, вот так, сразу. – Он помахал вилкой, словно взвешивая свои возможности.
– Слушай, только не надо от меня отделываться. Собственно говоря, я вот что хотела… У тебя должно оставаться общее впечатление… ну, понимаешь, когда ты обрабатываешь снимки, развешиваешь на просушку, у тебя возникает особый взгляд.
– Такое иногда случается. – Он отрезал еще кусок колбасы, наколол на вилку и отправил в рот.
– И каково твое впечатление на этот раз?
– Я уже говорил. – Джимми отвечал с набитым ртом. – Психопат. Это дело рук психопата.
– А если точнее? В чем его пунктик, его мания? Чего он добивается?
– Что отличает его от других, ты это хочешь знать?
– Да!
– Вопрос к психологу. Это не по моей части.
Брайони подавила желание вырвать вилку у него из рук.
– Очень даже по твоей. У всех в следственной группе есть собственные идеи и наблюдения. Да ты и сам прекрасно все понимаешь. Когда ты смотришь на фотографии, что приходит тебе на ум?
Появилась Донна с тяжело нагруженным подносом.
– А вот и твой завтрак, – сказал Джимми. – Может, сделаем перерыв? Привет, Донна. Это ты ее сюда привела? – Он указал на Брайони, на этот раз ножом. – Она мне тут устроила допрос с пристрастием.
– Она такая.
– Я просто хотела услышать о его впечатлениях. Так ты скажешь мне, какие у тебя впечатления от этих фотографий, Джимми?
Фотограф отодвинул тарелку и вытащил из кармана пачку сигарет.
– Он все проработал заранее, вот какие. Большинство убийц понятия не имеют, как будут смотреться результаты их действий. Я видел пару случаев, когда они пытались создать нечто вроде картины – подражали кадру из фильма или чему-то подобному, – но им никогда не удавалось все сделать правильно. Убийство – весьма муторная вещь, и я часто думаю: ведь большинство из них даже не представляло себе, сколько грязи и вообще всякой мороки их ожидает. Но этот урод, он в точности знал, что получится в итоге. Он спланировал каждую деталь и все сделал правильно. И вот это наводит на меня ужас. Это не по-человечески, понимаете? Большинство людей в момент убийства превращаются в животных. А этот действует, как машина.
– Спасибо, – кивнула Брайони. – Именно об этом я тебя и спрашивала. Ты мне действительно помог. Послушай, мне поручили проверить старые дела в надежде, что удастся выявить его стиль, и…
– Какие именно дела?
– В том-то и проблема. Мне нужно найти критерий отбора, и я подумала… если бы могли начать с фотографий, вероятно, это было бы наиболее подходящим методом.
– Ну, ладно, Джимми тебе все объяснил, – резюмировала Донна. – А теперь съешь свой завтрак.
Парень указал на ее переполненную тарелку:
– Если тебе покажется многовато, я и в этом с удовольствием тебе помогу.
Было почти девять, когда Брайони вернулась в офис, а Джимми отправился приводить в порядок снимки с места преступления и со вскрытия, чтобы развесить их на демонстрационной доске. У него больше не было времени на разговоры.
Брайони пристально вглядывалась в каждую фотографию на доске, затем отошла на несколько шагов, чтобы составить общее представление. А ведь Джимми прав. И верно, складывалась картина досконально продуманного и тщательно исполненного действия. Она никогда не видела ничего подобного, но что-то зашевелилось в глубине памяти, как будто у нее могла возникнуть ассоциация. Организованная сцена убийства, использование декораций. Изощренность. Нарочитость. Трупы как объекты искусства. Где же она слышала об этом? Изучала в полицейском колледже в Хендоне? Образ исчез, так и не прояснившись. Брайони уже решила было записать цепь своих размышлений, чтобы, по крайней мере, оставалась зацепка на будущее, но в этот момент появился Макриди.
Он двигался стремительно и сразу перешел к докладу, так что на записи у нее времени не осталось.
– Причина смерти – ножевая рана, нанесенная сбоку, слева направо, перерезавшая трахею и сонную артерию. Второй надрез, параллельный первому, был более поверхностным и, вероятно, сделан лишь для внешнего эффекта. Остальные раны нанесены уже после наступления смерти, когда жертва истекла кровью и тело было фактически обескровлено. Время смерти – между половиной двенадцатого и часом ночи. Последние, кто, насколько нам известно, оставался в лаборатории помимо Годвина, – доктор Грегори Фрэнсис и два его аспиранта. Они утверждают, что ушли в самом начале одиннадцатого, а Годвин собирался уходить вскоре после них. Если предположить, что убийца воспользовался возможностью совершить преступление сразу после ухода коллег Годвина, то возникает загадка со временем смерти. Почему прошло целых полтора часа? Знал ли Годвин убийцу? Может быть, они беседовали?
Теперь орудия преступления. Для нанесения повреждений были использованы четыре инструмента. Отчет экспертов по этому вопросу еще не завершен, но на основании данных аутопсии мы знаем, что болт, вкрученный в лобную кость, был два с половиной сантиметра в диаметре, что превышает размер стандартных болтов, которые можно найти в хозяйственных магазинах. Инструмент, использованный для вскрытия, – это обычный мясницкий нож с не покрытой лаком деревянной рукояткой, которая, что любопытно, является идеальной поверхностью для снятия отпечатков пальцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109