Прихватив свою пивную кружку, он отправился вокруг стойки к Грайсу.
– Давненько же мы не виделись, – подойдя поближе, приветливо проговорил Джефсон-Джепсон-Джефферсон.
– Давненько, – эхом отозвался Грайс. И сразу же вспомнил, что виделись они всего месяц назад: лица людей он запоминал навсегда. Ну конечно же! Парслоу, его собрат по несчастью из «Комформа». Ихбыло четверо, славных мушкетеров, уволенных в один день
Но он явно походил на того актера-детективщика. Странно, что, пока они вместе работали, Грайс этого не замечал.
– Поразительно, – сказал Парслоу, – встречаешь человека, которого ты знал бог весть сколько времени, и не можешь вспомнить, кто он такой.
– А это потому, что он вырван из привычной обстановки, – объяснил Грайс.
Парслоу согласился и подкрепил Грайсову теорию примером, рассказав, как он встретил на остановке автобуса своего молочника и даже дал ему прикурить, а вспомнил, что это молочник, только когда они расстались.
– И могу поспорить, что он вас тоже не узнал, – авторитетно сказал Грайс.
Бывшие сослуживцы принялись оживленно болтать и между прочим объяснили друг другу, каким ветром их сюда занесло, Парслоу, по его словам, протирал штаны за грехи свои в объединении «Экспорт» – «может, видели, этакая новомодная стекляшка чуть ли не до неба на Боро-Хай-стрит?» – и ходил в этот паб, когда ему приедались деликатесы их служебной столовой. Ах да, его же считали выпивохой, припомнил Грайс, вот почему он, видимо, и попал под сокращение.
Два других мушкетера-сокращенца тоже времени даром не теряли: один пристроился в муниципалитет – ему наверняка помог влиятельный тесть – и теперь, конечно, будет ошиваться там до выхода на пенсию, а второй, как слышал Парслоу, не побоялся сделать решительный шаг и то ли уже уехал, то ли вот-вот уедет в Новую Зеландию.
Грайс не собирался пить второй, а тем более третий бокал вина, но Парслоу уже осушил свою полупинтовую кружку пива, и теперь от двух дополнительных бокалов деться им было некуда: после того как один из них закажет выпивку, другому обязательно придется ответить тем же. Так что обед у Грайса получится довольно запьянцовский. А почему, собственно, он не может отдохнуть и поразвлечься?
– Скажите, – начал Грайс, когда барменша налила им по его заказу два бокала вина и Парслоу ввернул, что сегодня он еще не прикладывался, – как у вас вышло с вашим планом открыть магазин «Умелые руки» или что-то в этом роде? – Он превосходно помнил, что именно «Умелые руки», ведь Парслоу, когда его предупредили об увольнении, говорил практически только про свой будущий магазин и до смерти надоел всем сослуживцам. «Комформу» его междугородные телефонные разговоры обошлись недешево: он без конца звонил торговцам древесиной, считая, наверно, что им доставляет удовольствие обсуждать неизвестно с кем цены на свой товар.
– Так ведь мир-то, знаете ли, оскудел нынче древесиной, – шутливо ответил Парслоу. – А если без шуток, то ничего у меня не вышло. Найдешь подходящее помещение – надо получить разрешение на перепланировку дома, а это минимум полгода; или местные власти собираются реконструировать район, так что зайдите, мол, годочков через десять. А в довершение ко всему, банк отказался выдать мне обещанную… ну, или почти обещанную ссуду, им ведь нет никакого дела до мелких предпринимателей, они даже и думать о них не желают. Короче, не получилось. Да и черт бы с ним!
А иначе-то и быть не могло, подумал Грайс. Когда настроишь себе в эмпиреях воздушных замков, неминуемо шлепнешься оттуда рано или поздно на матушку-землю.
– Так вы теперь гнете спину в объединении… какое, вы сказали, объединение?
– Объединение «Экспорт». Я, понимаете ли, так устал от всех своих треволнений, что отправился прямо в комитет труда и согласился на первую попавшуюся должность. За квартиру расплатиться хватает, а там живи как знаешь.
Грайс решил не признаваться Парслоу, что поступил точно так же, – очень уж презрительную гримасу скорчил тот, упомянув про комитет труда.
– Что-то я не слышал о такой фирме – объединение «Экспорт». Чем вы там занимаетесь?
– Стараюсь работать как можно меньше, чем же еще? А если серьезно, то у нас и отлынивать-то от работы не нужно, ее и так нет. Меня вот, например, зачислили в Оперативно-хозяйственный отдел и сказали, что мы должны оперативно следить за состоянием здания и ходом внутриотдельских реорганизаций. А мы не то что оперативно – вообще никак и ни за чем не следим.
– Да нет, я хотел спросить, чем занимается ваша фирма, – сказал Грайс с острым ощущением чего-то очень знакомого.
– А вот это интересный вопрос, – поставив бокал, отозвался Парслоу. – Очень интересный вопрос.
Грайс глубоко вздохнул. Он хотел спросить Парслоу; «Так вы, стало быть, не знаете?» – но, чувствуя внутреннюю дрожь и понимая, что голос выдаст ее, промолчал. И тем не менее Парслоу ответил:
– Я знаю, чем наша фирма занималась раньше, если вас это интересует. Она выполняла всякие работы по экспорту – упаковка, доставка, у нее даже были свои корабли, – а когда экспорт перестал приносить прибыль, занялись разными другими делами, но какими именно, не могу вам сказать. Может быть, переключилась на крупные финансовые операции, черт его знает. И, по-моему, никому у нас это не известно, даже самим директорам.
Грайс уже взял себя в руки, однако третий бокал вина, несмотря на его предварительные предположения, оказался сейчас просто необходимым. Он подозвал барменшу, надеясь, что, когда придет время расплачиваться, Парслоу внесет свою долю.
– А если бы я сказал, что работаю за грехи свои в Отделе канцпринадлежностей, – осторожно спросил он, – у вас это вызвало бы какие-нибудь ассоциации?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95