На некоторое время – и навсегда. Софи и Монтана украсили мою жизнь, для описания которой я с трудом подбираю слова.
Однажды, пока я шлифовал песком и покрывал лаком борта «Голубой мечты», ко мне в шлюпке подплыла Софи. Она поднялась на борт, поцеловала меня и повесила на бортовой леер знак «ПРОДАЕТСЯ».
– У меня хорошие новости, – сказала она.
Похоже, что в злонамеренных стараниях не подпускать никаких Хайборнов к семейным сундукам единственными наследниками доходов от судоходного бизнеса Доналд Даймонд Говнетий сделал прямых потомков собственной ветви. Угадайте, кого он не учел? Правильно. В его жизни объявилась моя корсиканская жена.
Да, мы поженились на Гаити, и теперь у меня есть прекрасная приемная дочь, которую я помогаю растить в Хайборн-Хилл и учу рыбачить.
Что там говорить – однажды после обеда для нас большим сюрпризом стало внезапное прибытие самолета Вилли Сингера. Он обозначил свое присутствие в небе над Ки-Уэст, когда я рыбачил с клиентом на отмелях к западу от судоходного канала. «Жемчужина» летела не больше чем в десяти футах над водой по левому борту от моего ялика. Пришлось многое объяснять обалдевшему и контуженному рыболову на носу, явно не привыкшему к тому, чтобы друзья здоровались таким странным способом.
В тот вечер за ужином Вилли рассказал нам, что получил известие о смерти Клеопатры, когда возвращался домой и, по иронии судьбы, находился в Вануату. Он передал новость Уолтэму и Парфе. К его удивлению, оба появились на следующий день в аэропорту Санту со священным деревом, которое попросили отвезти на Кайо-Локо и посадить рядом с могилой Клеопатры. То был дар и вечная связь с народом Дальвадо.
На следующее утро мы все уселись в самолет Вилли, взлетели из гавани Ки-Уэст и через три часа приземлились в Кэбин-Бой-Бэй. Икс-Ней, Дайвер, местные жители и несколько семей с проходящих мимо парусных лодок смотрели воздушное шоу. Дайвер сказал нам, что Соломон отвел «Лукрецию» в Нассау, чтобы взять на борт детишек, учившихся в его корабельной школе. После праздничного обеда на пляже мы отправились на мыс Орлика и посадили священное дерево из Дальвадо рядом с одинокой пальмой, росшей на могиле Клеопатры. Монтана принесла раковину из Ки-Уэст и положила ее рядом со своим первым подношением.
Мы приехали на день, а остались на неделю. Такое часто случается на Багамах, особенно когда погода хорошая. Мы с Монтаной катались на Мистере Твене и Океании дни напролет. Софи нашла, по ее словам, нечто магическое в бедном пейзаже Кайо-Локо и снимала своим новым цифровым фотоаппаратом. Каждый вечер в коттедже мы просматривали слайд-шоу на ее компьютере к несказанному удивлению местных жителей. По-моему, она была счастлива.
Я наконец отвез Вилли на обещанную рыбалку, но теперь его куда больше привлекала душа маяка, чем альбулы. Дайвер взял его под свое крылышко, и Вилли с радостью нес вахту каждую ночь. В конце недели он усадил всех нас на берегу вокруг костра и сыграл нам песню, которую написал для Клеопатры. Называлась она «Соленый клочок суши». Мы попросили его взять гитару на мыс Орлика и сыграть песню ей. Мы верили, что она ее услышит.
Однажды мы подцепили и отпустили альбулу, которая, по его словам, была больше всех тех, что встречались ему за время его странствий в Тихом океане. Потом Вилли позвонил Кокоцу, и они договорились встретиться в Гранд-Турке, где шла операция по подъему затонувших сокровищ. По дороге на встречу со старым другом он должен был забросить нас домой. Перед отлетом я сидел в кресле второго пилота и смотрел, как он вводит координаты мыса Орлика в спутниковую систему навигации. Он окрестил место аббревиатурой СКС – «Соленый Клочок Суши».
Мы взлетели и сделали несколько кругов над островом. Оставшиеся на острове поднялись на маяк и махали нам оттуда. Монтана посмотрела в иллюминатор на исчезающий внизу остров, повернулась к нам с Софи и сказала:
– Тут здорово, но я соскучилась по нашему дому.
Я тоже.
В Ки-Уэст прекрасная тропическая ночь. Я счастлив, потому что у меня есть любимая жена и дочка. А еще – мне хватило удачи и друзей, чтобы спастись от себя самого. Конечно, остались шрамы, но зато никаких сожалений.
Софи сидит за компьютером и работает над очередным альбомом фотографий. Дочка прикорнула у меня на руках, устав исправлять мой ужасный французский – я учу его, читая ей на ночь сказки на ее родном языке.
Все эти приключения с грохотом ворвались в мою жизнь верхом на штормовом ветре, но теперь его сменил бриз – слишком слабый, чтобы сорвать меня с места. Я спокоен за свое будущее и доволен жизнью.
Когда я думаю о своих приключениях, я всегда вспоминаю песню великого Джимми Хендрикса. Вот и сейчас я смотрю на Монтану, беру в руки гитару, и мы вместе поем эти незабываемые строки:
А будет ветер помнить хоть когда-то
Те имена, что в прошлом он шептал?
И вот с клюкой своей, сей мудрый старец
Так тихо скажет: «Твой черед настал…»
Но ветер помнит. Помнит все.
Эпилог
Выжившие
Наконец-то у меня появилась настоящая работа. Я проектирую лодки в компании «Лос Баркос» на Сток-Айленд, которой владеет Сэмми Рэй. Наши мелководные ялики славятся на всю округу. Да, а еще я изредка вспоминаю ремесло гида – если вдруг приезжают друзья или старые клиенты.
Альбом фотографий Софи купило крупное французское издательство, и во Франции книга мгновенно стала бестселлером. А еще она приняла эстафету у Клеопатры: руководит Обществом смотрителей маяков и курирует детский лагерь на Кайо-Локо вместе с Соломоном и Дайвером.
Эль Коэте получил известие о смерти Клеопатры по пути на стадион в Гаване.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125