– Что вы сказали? – переспросила Софи.
– Мама! – закричала Монтана со сходного трапа. – Там большая лодка. Которая мне снилась. Она прямо там!
Софи выглянула из иллюминатора.
– Mon Dieul – воскликнула она.
Кофейная кружка выскользнула у нее из рук и разбилась. Дежа вю.
– Это шхуна тети Клеопатры! – услышал я крик Софи. Она перепрыгнула через осколки и помчалась вверх по лестнице на палубу.
Я совершенно растерялся и не знал, что делать. Неожиданно мое внимание привлекла старая фотография на переборке. Там среди остальных снимков висела выцветшая карточка – узнаваемый штурвал судна, которое спасло меня и изменило мой мир: его я не спутаю ни с каким другим. За штурвалом стояла молодая Клеопатра Хайборн и держала на руках маленькую девочку в синей матроске. Девочка была вылитой Монтаной, но я уже знал, что это не она, а Софи.
В мои мысли ворвался голос капитана. Она кричала, чтобы я поднялся к ним на палубу. Я подчинился. Меня встретила Монтана. Ящерица еще болталась на мочке ее уха.
– Почему вы плачете? – спросила Монтана.
Я ничего не ответил. Она схватила меня за руку и потащила к Софи, которая смотрела на шхуну в бинокль.
«Лукреция» на всех парусах легко резала волны, все ближе и ближе. Клеопатра Хайборн не только послала подружку моему коню, но и заставила меня поверить, что, в отличие от статуи Карлоса Гарделя в Буэнос-Айресе, я буду танцевать не один.
Я вынул из кармана раковину Листера и опустил ее в маленькую ручку Монтаны. Она посмотрела на ракушку, а потом заглянула в мои влажные глаза.
– Монтана, это тебе, – сказал я и нежно сомкнул ее пальчики.
44. Корабли, что еще предстоит построить
По-французски – Диамант. По-английски – Даймонд. Софи Диамант была единственной внучкой Тедди Даймонда, сводного брата Клеопатры Хайборн. В тот день на острове Удачи в мою жизнь вплыла ее внучатая племянница.
Думаю, Софи и ее дочь больше потрясло то, что Клеопатра дожила до ста двух лет, чем печальное известие о ее смерти, сообщить которое я счел своим долгом. На борту «Лукреции» их сначала встретили с радостью, а потом – узнав, кто они такие, – со слезами. Мы подняли все паруса и взяли курс на Кайо-Локо. Монтана даром времени не теряла и быстро подружилась с Соломоном, который взял ее с собой на верхушку краспиц.
– Тетя Клеопатра меня этому научила, – сказала Софи. Я взял ее руку, положил на леер, и мы полезли вслед за Соломоном и Монтаной в «воронье гнездо» так, как всех нас учила Клеопатра.
Нескольких матросов мы оставили на «Голубой мечте», а сами отправились на Кайо-Локо. Софи очень хотела увидеть маяк. Дорога была дальней, и чтобы им не было скучно, я отвел Софи и Монтану на бушприт, чтобы там рассказать им историю души маяка под шум волн.
Понятное дело, наше незапланированное возвращение на Кайо-Локо с живыми родственниками Клеопатры вызвало у команды маяка шок и бурную радость, причем – именно в таком порядке. Софи и Монтану встретили как морских богинь, приплывших, чтобы прекрасная история закончилась как полагается. Те в свою очередь сразу же влюбились в Кайо-Локо и несколько часов разглядывали ценные вещи из Хайборн-Хилла, которые Клеопатра перевезла в свой маленький домик. В маяке они вели себя как в храме.
Потом мы покатались на Мистере Твене и Океании по берегу. Конечной остановкой стал мыс Орлика. Там Монтана вынула из рюкзачка раковину и положила ее поддерево.
– Думаю, я буду приносить сюда по новой раковине каждый раз, когда буду навещать тетю Клеопатру, – сказала она.
Присутствующие взрослые могли ничего не говорить. Монтана видела остров таким, как мечтала Клеопатра.
На следующий день мы вернулись на остров Удачи, где нас встретил косяк тарпона. Казалось, рыбины просто ждали, когда их поймают. Мы согласились оказать им такую услугу и прежде, чем погрузить ялик на палубу «Лукреции», я взял Софи и Монтану на рыбалку. Каждая подцепила на крючок и отпустила по своему первому тарпону.
«Барилете» отправился на борт шхуны без меня. Я принял приглашение капитана Софи и записался в команду «Голубой мечты». Когда солнце начало заходить, мы направились на Ки-Уэст.
В тот же день, когда мы бросили якорь позади Елочного острова, я отвел Софи и Монтану на кладбище Ки-Уэст – и, стоя у могил их родственников, страшно волновался. Я показал семейные участки и надгробие Тедди, а потом ждал, когда Монтана наиграется с древесными ящерицами. Наконец она нарушила тишину, сказав:
– Теперь мне бы хотелось посмотреть на ваш дом.
Через несколько дней я отвез Софи и Монтану в Маратон. Софи попросила меня помочь связаться с отцом Ларри: ей очень хотелось, чтобы Монтана встретилась со своим дедом. Он был отставной летчик военно-морского флота, к тому же вдовец. Жил он в одиночестве на борту древнего катамарана, стоящего на приколе в гавани. Он был в восторге от знакомства с внучкой, о которой до сих пор только слышал.
Я в очередной раз сменил судно, к которому был приписан, Монтана и ее дед встали у штурвала, и мы вчетвером поплыли к краю Гольфстрима мимо маяка Сомбреро. Здесь когда-то развеяли прах Ларри, и Монтана бросила в воду маленький букет гибискуса. Софи и Монтана решили погостить у деда несколько дней. Я же вернулся на Спунбилл-лейн в Хайборн-Хилл.
Когда они вернулись из Маратона, я помогал Лупе стричь изгороди бугенвиллии вдоль подъездной аллеи. Софи и Монтана незаметно прошли по дорожке и подкрались ко мне со спины. Первое, что бросилось мне в глаза, – маленькая золотая цепочка, которую Монтана теперь носила на шее.
– Если вы не возражаете, – сказала Софи, – мы с радостью приняли бы ваше приглашение и остались здесь на некоторое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125