— Пока все свободны, идите отдыхайте, а ты, Аркадий, останься…
Пережидая, когда все выезжавшие нынешней ночью на место гибели его друга и коллеги покинут кабинет прокурора, Лайнер в очередной раз почувствовал навалившуюся на него усталость. Кофейку бы сейчас…
И словно услышав мысли своего подчиненного, Гавриил Михайлович нажал клавишу селектора:
— Оля, сваргань две чашки кофе, покрепче…
Лайнер на мгновение прикрыл глаза, которые резало так, словно кто-то швырнул ему в лицо пригоршню песка, и тут же открыл их, слегка вздрогнув: не получалось у него отвлечься ни от чего, а прежде всего — отогнать от себя маячившее перед мысленным взором Колькино развороченное тело, его неправдоподобно спокойное лицо, чудом не тронутое взрывом… Не получалось!
— Что, Маринка очень плоха?.. — Голос Афонина заставил его снова еле заметно вздрогнуть, но отреагировал на вопрос прокурора сразу, молча кивнув. И больше они не обменялись ни с ловом, пока притихшая Ольга, секретарь Гавриила Михайловича, не принесла кофе и не исчезла вновь за дверью кабинета.
— Надеюсь, ты понимаешь, что дело придется вести тебе? — Прокурор слегка отхлебнул из своей чашки и поставил ее на место: напиток показался ему слишком горячим.
Лайнер понимал совсем другое: разговор, который начал с ним сейчас шеф, предстоит тяжелый. Куда более тяжелый, чем тот думает… Он тоже сделал пару глотков кофе, не почувствовав его обжигающей горечи, и только после этого заговорил:
— Гавриил Михайлович, я… не могу! — И, стараясь не смотреть в вытянувшееся от изумления лицо прокурора, торопливо продолжил: — Я всю ночь и все утро думал, поскольку предполагал, что вы примете такое решение, и понял, что не могу!
— Ты что же — предлагаешь отдать ТАКОЕ расследование кому-то из наших «младенцев»?! Да ты ж его лучшим другом был, кому, как не тебе… Или я ошибаюсь — насчет друга?
— Именно потому, что не ошибаетесь! — упрямо повторил Лайнер. — И я сейчас все поясню… Гавриил Михайлович, я возьмусь за расследование, только если вы заберете у меня по крайней мере те три дела, которые на контроле в Администрации Президента… Вы ведь их не заберете, верно?.. Там еще работы — море, сами знаете…
Афонин знал. И точно так же знал о том, что после гибели Познеева передавать упомянутые Аркадием дела просто-напросто некому… Гибель его пришлась на момент, тяжелый для прокуратуры — момент, который «старички» называли сменой состава. Собственно говоря, упомянутых «старичков» до вчерашней ночи у Гавриила Михайловича и было-то всего двое: погибший Николай и сидевший сейчас перед ним с вымороченной от усталости и потрясения физиономией Аркадий. Отсюда и их немыслимая с профессиональной точки зрения перегруженность «особо важными».
И прокурор, и Лайнер понимали, что дела Познеева по преимуществу тоже достанутся и без того перегруженному Лайнеру…
— И что же ты мне предлагаешь? — автоматически повторил Афонин, мысленно перебирая в памяти остальных своих «важняков». Все сплошь — молодые, опыта с гулькин нос, один и вовсе только что после института… Надолго ли осел у них, при нынешних-то зарплатах? Вряд ли проработает дольше, чем его предшественники!..
— Наши вряд ли потянут, — озвучил мысль шефа Лайнер. — А жить спокойно, если мы этих сук, убивших Кольку, не изловим, лично я…
— Так что ты предлагаешь? — повторил вопрос Афонин, начиная раздражаться и уже догадываясь, что именно сейчас скажет Аркадий.
— Генпрокуратуру, — произнес тот. И, не дав шефу возразить, торопливо добавил: — Да знаю я, что по «протоколу» дело это наше, но вы же, Гавриил Михайлович, дружите с Меркуловым! Поговорите с ним, объясните…
— Щас!.. — сердито уставился на Лайнера прокурор. — А то у Генеральной своих дел мало! И откуда это ты узнал, что я с Костей… Константином Дмитриевичем дружу?!
Аркадий пожал плечами и слабо улыбнулся:
— Так ведь правда же… Поговорите с ним, Гавриил Михайлович, в конце концов, попытка — не пытка. А если уж откажут — тогда и будем думать, кому мои те три дела передать…
— И думать не моги! — рявкнул Афонин. — Я это насчет «передать»!.. Ты что — надумал меня должности лишить?!
— Боже упаси, — мотнул головой Аркадий, и прокурор посмотрел на своего лучшего, а теперь и вовсе единственного, лучшего из лучших «важняка» с подозрением: не издевается ли? С него станется!.. Но Лайнер смотрел в глаза шефа с абсолютно серьезным и честным видом.
— Ладно, катись спать, — буркнул Гавриил Михайлович. — Я позвоню, когда приму решение…
— Спасибо, — негромко поблагодарил Аркадий и, поднявшись, направился к дверям кабинета. Но на пороге обернулся:
— Вы скажите Константину Дмитриевичу, что в любом случае я в его распоряжении по любому вопросу, который возникнет в ходе расследования… И в любой момент…
— Я еще ничего не решил! — сердито произнес Афонин, но Лайнера в кабинете уже не было.
В первое за весь ноябрь ясное и прохладное утро Константин Дмитриевич Меркулов, заместитель Генерального прокурора России по следствию, пребывал в одном из самых благостных своих настроений: во-первых, только что было передано в суд дело о покушении на главу «Россвияжэнерго» См. роман Ф. Незнанского «Волга впадает в Гудзон».

— точнее, та его часть, которой занималась Генпрокуратура. Во-вторых, наиболее неприятная, вторая половина расследования, связанная уже с гибелью Мансурова, благополучно —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12