…
Постель была разобрана. Внезапно я понял, что Зеркаловой был нужен вовсе не секс ей была необходима защита. В одночасье она лишилась надежной опоры. В ее понимании секс со мной вовсе не был никакой изменой. Она искала защиту и видела ее во мне. Ну что ж. Я дам ей ее. Или хотя бы ее иллюзию.
Мы сели на кровать, и я крепко прижал ее к себе, гладя по волосам.
Внезапно она вскинула голову, пристально посмотрела мне в глаза, и я с ужасом понял, что произойдет в следующие минуты. И не ошибся.
Хриплым голосом она потребовала:
- Поцелуй меня.
Я наклонился к ней и нежно поцеловал в краешек губ.
- Поцелуй меня по-настоящему! настойчивее повторила она.
И, обхватив обеими руками мою голову, она изо всех сил прижалась к моим губам, словно боясь, что я вскочу и побегу куда глаза глядят. Но я никуда бы уже не побежал. Я был сломлен и готов на все.
Единственное, что меня утешало в этой ситуации, то, что изменял я Ирине не впервые. Это прощало в моих глазах неистовую в эту минуту Таню Зеркалову.
Впрочем, не только это прощало. Все прощало. Давно я не видел такой страсти. Давно я сам не был охвачен страстью. Давно мне не было так хорошо.
И так грустно… Но как бы мне ни было грустно, в следующую ночь я снова пришел сюда.
В третью ночь я не выдержал. К стыду своему, я понял, что защитником и утешителем могу быть только очень ограниченное время.
Я лежал на спине, изучая потолок, и что-то думал в этом роде, пытаясь философски постичь нестандартную ситуацию, которая сложилась в результате моего вопиющего наплевательского отношения к вопросам этики и морали. Но ничего такого, что меня оправдывало бы, придумать не мог. Всякая ахинея типа того, что, мол, я не просто удовлетворяю, но еще и защищаю бедную женщину, на которую судьба свалила немыслимое испытание, в этот раз почему-то не проходила. Я лежал и мучительно размышлял над вопросом, что я, собственно, делаю в этой широкой, уютной и все-таки не своей кровати.
И вот когда в размышлениях своих я достиг полного тупика, Таня вдруг тихо-тихо сказала:
- Хорошо…
С меня было достаточно.
Сначала я сел на краю кровати и тупо уставился в угол спальни, словно пытаясь увидеть в нем домового, который и проговорил это чудовищное слово. Но там, естественно, никого не было.
Я встал и начал спокойно одеваться.
- Ты куда? в голосе Тани явственно звучало недоумение.
- Домой, ответил я.
- Как домой?
Мне не хотелось ее обижать, но и оставаться здесь я не собирался больше ни минуты.
Я молчал, натягивая на себя рубаху, и тут она привела, как ей казалось, серьезный аргумент:
- Ты же не можешь сейчас меня оставить.
Я обернулся, даже перестав застегивать пуговицы, и посмотрел в ее широко раскрытые глаза.
- Почему? спросил я.
- Как почему? удивленно переспросила она, но тем не менее замолчала, потому что сказать ей было нечего. Потому что она не могла сказать, что ей плохо и что она нуждается в моей защите. Она только что вслух произнесла, что ей хорошо.
Больше всего я боялся, что она начнет плакать. Но она не стала. Она только цинично произнесла:
- Кошмар. Отца убили, а тут еще и любовник бросает… Утопиться, что ль?
Слова, конечно, ужасные по своей сути, но ей, видимо, они были необходимы. Поэтому я молчал, ничего не отвечал, но продолжал одеваться.
- Ты больше не придешь? спросила она, проводив меня до двери.
- Нет, ответил я, стараясь не встречаться с ней глазами.
Она шумно вздохнула и сказала:
- Ты только не переживай, ладно?
Прежде чем выйти, я долго смотрел на нее.
- Прости, попросил я.
- Спокойной ночи, пожелала она мне.
- Спокойной ночи, Таня.
Дверь за мной закрылась. Я мог голову дать на отсечение, что, пока я спускался по лестнице, она стояла за дверью, прижавшись к ней спиной, прислушивалась к моим шагам, плакала и не замечала своих слез.
Разумеется, я не пошел домой. Поймав такси, я приехал в контору. Поздоровался с дежурным милиционером, которого не удивил мой приход в столь позднее, или слишком раннее, время, поднялся в свой кабинет, лег, не раздеваясь, на диван и впервые за несколько дней заснул спокойно, крепко, без сновидений.
Рано утром меня разбудила Лиля Федотова.
С трудом вспоминая, где нахожусь, я осоловелыми глазами уставился на свою помощницу.
- Лиля? Я медленно приходил в себя. А где Ирина?
Ее глаза расширились до такой степени, что уже в следующую секунду я вспомнил, где ночевал.
- Александр Борисович! Она с интересом смотрела на меня. Вы что девочек по ночам в кабинет приводите?
Я не стал напоминать ей, что Ирина моя жена. Облажался так облажался.
- Ну? спросил я у нее, вместо того чтобы объяснить, что думал, будто нахожусь у себя дома. Что нового? Что у нас плохого, как говорилось в старом мультфильме?
Она внимательно в меня вглядывалась.
- Да немало, протянула она, не сводя с меня чуть сочувственного взгляда. Мятые рубашка и брюки. Помятое лицо. Щетина недельной давности.
- Трехдневной, буркнул я.
- Все равно, пожала она плечами. В ресторан с вами я бы не пошла.
- Я бы тоже, не слишком вразумительно ответил я, и в это время, на мое счастье, зазвонил телефон, что избавило меня от необходимости объяснять смысл своих последних слов.
Я не стал задерживаться в конторе. В первую очередь мне нужно было переодеться и побриться. Что я и сделал, заехав домой и стойко выдержав напор жены, не слишком, правда, сильный.
- И где же ты пропадал всю ночь? произнесла она банальнейшую фразу.
По дороге я долго обдумывал различные варианты ответа и в конце концов пришел к выводу, что говорить надо только правду. Так больше шансов, что тебе не поверят и, глядишь, туча развеется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153