Может быть, из-за этой странной любви к общественному транспорту он и не покупал себе машину. Хотя денег за его высокопрофессиональную работу платили столько, что он мог бы позволить себе приобретать их хоть каждый месяц. Поэтому другой его страстью было посещение дорогих автосалонов. Он как бы выбирал машину, а потом пренебрегал ею, отказываясь от покупки.
И опять спускался в подземелье метро.
На станцию "Беляево" он приехал в последнем вагоне. Выйдя на улицу, он сначала нашел дом. Стоя во дворе и поглядывая на играющих на площадке детей, он вычислил окна нужной квартиры, а потом посмотрел вокруг, прикидывая, где лучше выбрать место для исполнения не только ответственного, но и опасного заказа.
Ровно напротив девятиэтажного пятиподъездного дома стоял точно такой же. На крыше его, чуть наискосок от нужных окон, возвышалась надстройка лифтовой шахты. Мало того, этот второй дом стоял на горке по отношению к первому, что создавало дополнительные удобства.
Еще одно неоспоримое преимущество заключалось в том, что от подъезда, через который предстояло подняться в эту лифтовую надстройку, можно было быстро и достаточно незаметно уйти.
Направо за угол дома, налево на проезжую улицу с магазином, около которого всегда много народу, или прямо через спортивную площадку и корпуса общежитий, к метро.
Наверх он подниматься не стал, чтобы лишний раз не светиться. По опыту он знал, что ход в лифтовую надстройку и на крышу в таких домах или вовсе не закрывается, или же запирается висячим замком, который можно открыть чуть ли не ногтем. На всякий случай у него был специальный перочинный ножик, лезвия которого всегда можно было использовать как отмычку.
Доля придавал большое значение качеству не только основных, но и второстепенных профессиональных инструментов.
"Будем надеяться, что сегодня клиент ночует дома", подумал Доля, спускаясь в метро.
В "Диету" я, конечно, опоздал. Небритый человек в белом халате, похоже грузчик, дохнул на меня таким перегаром, что резко захотелось закусить.
- Все! Директор велел не пущать! Закрыт магазин!
Да, собственно, что бы я успел купить всего за пять минут? Чуть посомневавшись, я отоварился в киоске почище, где были не только бутылки, но и банки. Скромный ужин следователя, семья которого благополучно отдыхает в Прибалтике: лосось, соленые огурцы, пакет печенья и бутылка водки. Продавец утверждал, что водка высшего класса.
- Да я ж здесь каждый день торгую, зачем мне постоянных клиентов суррогатом поить? Он был едва ли не возмущен моими подозрениями в происхождении напитка. Я только на складах товар беру, никаких левых дел. Могу и сертификат качества показать.
Он стал яростно рыться в недрах ларька, но я милостиво сказал:
- Ладно, ладно, верю на слово. Спасибо.
- Вам спасибо, парень расплылся в улыбке.
Дома, в своем временном жилище у метро "Беляево", я прямо с пакетом в руках набрал Маринин номер:
- Алло! Марин, дуй ко мне, пировать будем! У меня лосось есть.
- А хлеб есть? А картошка? Марина слишком хозяйственно восприняла заявление о предстоящем пиршестве.
- Водка есть, уклончиво ответил я.
- Все понятно, она рассмеялась, жди меня, как соловей лета, сейчас буду.
- Как соловей лета, как рюмку у буфета, как девушку кадета, пообещал я ей.
Хрен с ними со всеми следственными проблемами! Есть кое-что в жизни поважнее. Например, выпить водочки, глядя в веселые глаза Марины. Свой служебный долг я на этот вечер решил заархивировать.
Марина пришла через полчаса, в руках она держала громадную полосатую сумку, набитую продуктами.
- Ну показывай, что ты там принесла, фея из страны жратвы. Я строго смотрел на Марину, хотя мне очень нравилось, что она вдруг проявила такую поистине материнскую заботу обо мне.
Я был… как бы это получше сформулировать… Ну тронут, что ли… Она выуживала пакеты.
- Так… вот хлеб, это картошка…
Можно в мундире, предложил я, с сомнением глядя на картошку.
- Да ладно, я сама почищу, рассмеялась Марина, это вот перец фаршированный, нужно только подогреть, он из кулинарии, ужасно вкусный, а это…
Она торжественно извлекла красиво оформленную коробочку с аппетитными шоколадными крошками, орешками и зернышками на яркой картинке:
- Это мюсли!
- Мюсли? опешил я.
- Именно! Как я могла устоять перед таким названием? Сейчас и узнаем, что это такое. Нет, лучше позже, они, похоже, сладкие.
Я повертел коробку в руках, на ней и вправду по-немецки было написано: "Мюсли". Охренеть можно, честное благородное слово.
Прямо- таки страшно "помюслить", чего только сейчас нет? Даже торт "Птичье молоко" и тот на каждом углу. Раньше на него запись в магазине вели чуть ли не на месяц вперед, а нонеча ешь, только рот успевай разевать. Да двадцать тысяч не забудь из кармана выложить.
Впрочем, до десерта у нас дело не дошло. Умяв две тарелки румяной, нажаренной Мариной картошки и съев почти всего лосося, потому что Марина едва притронулась к еде, а также распив на пару полбутылки водки, мы почему-то оказались совсем не за чайным столом, а вовсе наоборот в постели.
Среди ночи я встал, чтобы попить воды. Потом пришел из кухни в комнату и, стоя у раскрытого окна, закурил. Там, в доме напротив, горело всего два или три окна, ночной воздух был прохладным и нежным. Я взглянул на Марину.
Она безмятежно спала, раскинувшись на кровати. Одна рука лежала поверх простыни, другую она подложила под голову. Она сладко причмокнула во сне.
И тут я увидел наглого жирного комара на стене. Такого я стерпеть не смог. Схватив с тумбочки какую-то газету, я свернул из нее орудие убийства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153