Турецкий знал по службе, что человек, одетый в форму, меньше запоминается, труднее узнается. Форма маскирует, отвлекая на себя внимание.
- Давай, что ж делать?
- Конечно, делать нечего. Не те мы люди, Сашка, чтобы выбирать, кобениться. На, примеряй!
- Тебе не всыпят за такое?
- За что ж?
- Ну, вроде мародерства.
- Какое ж это мародерство? Необходимость жизненная…
- А спросят утром, труп куда ты дел?
- Труп вот, на месте!
- Да нет, мой труп.
- А, твой? Ну вот бортинженер и будет труп твой. Какая разница?
- То есть как какая?
- Ты просто будто бы с Луны свалился… У нас давно все вперемешку. Вот, видишь, после катастрофы на седьмом столе кусок покрышки колеса переднего, все обгоревшее, в крови и волосы внутри прилипли… А по бумагам стол седьмой так это некто Буров, Валентин Андреевич. Похож, ты как считаешь? Им все равно, все в цинк пойдут. А шмотки, что получше, на Тишинку. А деньги, кольца, зубы золотые уже давно на месте, там, в лесу, разворовали. Брось! Ну-с, на дорожку! Не пьянства для, а не отвыкнуть дабы. С Новым годом!
На допросе Чекалин повел себя совсем не так, как его приятель Тверитин. Чуть ли не в самом начале он решительно заявил:
- Что, голуби, кончать меня будете?… При попытке к бегству?
Такая постановка вопроса показалась мне неожиданной, но Грязнов сообразил сразу.
- Так ведь как посмотреть, сказал он. Кому-то ты кость в горле, а кому-то и козырный туз в рукаве. Как себя поведешь еще.
- Правильно поведу, сказал он. Мне дергаться смысла нет, я не пацан. Шесть лет в комитете оттрубил.
Я кашлянул и сугубо официальным тоном задал вопрос:
- Гражданин Чекалин, признаете ли вы свое участие в убийстве капитана милиции Ратникова в марте прошлого года?
- Ну ты даешь! усмехнулся Чекалин. Сразу весь банк взять хочешь, да? Ты мне сначала посули чего-нибудь, а потом вопросы задавай.
- Посулить? переспросил Грязнов, сощурившись. Ты еще торговаться будешь, гнида? Ты маленьких детей ножом колол, а мы тебе чего-то еще посулить должны, да?
- Спокойно, поднял руки Чекалин. Не заводись, командир, не надо… Я тоже заводной, понимаю твои чувства, но все хорошо в меру. По тому убийству дело прекращено, и юридически вы ко мне никаких претензий предъявить не можете.
- Следствие возобновлено по вновь открывшимся обстоятельствам, сказал я авторитетно. Так что оставим в покое юриспруденцию и поговорим о фактах. Хочешь, чтоб мы организовали твое опознание?
Я бессовестно блефовал, но по-другому и не мог. Некому уже было опознавать Чекалина с Тверитиным, все свидетели благодаря стараниям нашего славного, но неизвестного друга Бэби отошли в мир иной, но сами бандиты знать этого не могли, и мы этим пользовались. Чекалин изменился в лице:
- Тоже не хилый вариант, если подумать. Майор, который нас на дело приказом направлял, давно уже покойник, так что я всегда могу сослаться на его своеволие. Ну получу я свой червонец, и что?
- За убийство малолетних детей червонец? усмехнулся Грязнов.
- Да хватит тебе про детей-то! рявкнул сердито Чекалин. Никто не хотел их убивать, неужели не понятно!…
- Довольно об этом, вмешался я. Хотел не хотел, это суд будет решать, не мы. Нам же надо определить, что за сволочь вас на этого капитана Ратникова навела и с какой целью?
- А вот это уже разговор другого масштаба, бросил Чекалин весело. Хотел бы я знать, что вы можете мне предложить?
- Давай серьезно, Чекалин, я старался говорить как можно убедительнее. Этот большой человек о твоем аресте еще ничего не знает, но что будет, когда он узнает?
- Тогда и начнется самая торговля, ввернул Чекалин уверенно.
- Или проволочная петля в тюремном туалете, возразил я.
Он устало потер пальцами глаза, проморгался и спросил:
- Ну и что вы от меня хотите?
- Фамилию этого большого человека, сказал Грязнов.
- Ну, с этим торопиться не следует, ответил Чекалин.
- Опоздать можешь, бросил Грязнов.
Чекалин усмехнулся.
- Ну что вы насели на меня сразу, с первого допроса? Дайте освоиться, оклематься, с соседями по камере потолковать. Короче, поехали, ребята, в Москву.
Грязнов посмотрел на меня понуро, и я кивнул.
- Пойду распоряжусь о машине с конвоем.
Он вышел, а Чекалин промолвил ему вслед:
- Вот это дело.
- Значит, не назовешь нам фамилию? спросил я.
- Не назову, покачал он головой. Сами попробуйте отгадать.
- Подумаешь, бином Ньютона, фыркнул я. Тут и угадывать особенно нечего. Соснов Вадим Сергеевич.
Он медленно затянулся, тонкой струей выпустил дым, улыбнулся и спросил:
- Еще варианты у вас имеются?
- Игра твоя, Жорик, шита белыми нитками, ответил я уже неуверенно. Теперь мы просто подставим тебя под испуганную реакцию господина Соснова, и не надо будет ничего доказывать, предъявлять, убеждать. Ты получишь свое, а он получит свое.
- Сука ты беспринципная, бросил Чекалин, улыбнувшись.
- У вас, принципиальных, учусь, отреагировал я. Наседать не буду, но когда ты подумаешь, то поймешь, что один у тебя шанс нам все рассказать. Все остальные возможности только по дороге на кладбище.
- Ладно-ладно, сказал он. Я все-таки подумаю.
Пришел Грязнов с конвоем, на Чекалина надели наручники и вывели, чтобы погрузить в спецмашину.
- Вышло что-нибудь? спросил Слава.
Я вздохнул.
- Не укладывается у меня это в голове, признался я. Все факты вроде против него, а не укладывается.
- Ты о чем? спросил Грязнов с интересом.
- Да Соснов этот, объяснил я. Вадим Сергеевич. Помнишь, комитет законности при Верховном Совете? Он и есть.
Грязнов медленно достал сигарету, размял ее по привычке, закурил.
- Что у тебя на него есть?
- Замешан он, сказал я, я это, если честно, давно чувствовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153