Баранина получилась просто волшебной.
- Я давно учуяла запах, еще на лестничной площадке, уверяла Ирина, но даже и представить не могла, что будет так вкусно! И вина такого замечательного сто лет не пила!
Лизавета сияла глазами от гордости.
- Ну так кто вы и чем занимаетесь, повар наш драгоценный? перешла к делу Ирина, ничуть не теряя аппетита, и для удобства повесила наконец сумочку на спинку своего стула.
- Ни для кого уже не секрет, задумчиво глядя на эту сумочку, внятно произнес Турецкий, что я старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры России. Профиль убийства, в последнее время главным образом заказные. Как наших, так и иностранцев. И это, пожалуй, все. Еще вина?
- С удовольствием.
Лиза поднялась и вышла на кухню, чтобы принести из духовки очередную порцию горячего лаваша. Пока ее не было в комнате. Турецкий спросил негромко, глядя в посверкивающие зрачки Ирины:
- Пишет? и кивнул на сумочку.
Она без всякого смущения ответила таким же кивком.
- Зачем?
Она пожала плечами и прыснула смехом. Нет, этот "важняк", как его назвал Юрий Юрьевич, ей определенно нравился.
И тут Турецкий сделал ладонью такой жест, а на лице изобразил выражение столь великой гадливости, что все, вместе взятое, нельзя было понять иначе как широко известное выражение: "Да отключи ты его, к такой-то матери!" Она чуть не задохнулась от смеха, сунула пальцы в сумочку и что-то там сделала.
Вошедшая Лиза ничего не поняла из этой пантомимы, но нахмурилась: неужели эти негодяи уже о чем-то успели договориться за ее спиной?!
- Это пустяки, засмеялся Турецкий, подмигнув ей, мелочи жизни. А про Лонг-Айленд я не просто так сказал.
- Я поняла, кивнула Ирина.
- Вот и я сразу понял, что вы поняли. А думал: ох, какой я умный! Какой тонкий намек! И какова же будет реакция! А никакой! И Турецкий радостно, по-детски расхохотался. Как приятно признаваться в собственной глупости… Ну и что? Он был действительно хороший мужик? спросил Турецкий, снова берясь за вилку с ножом.
- Я еще была не готова к сильным чувствам, улыбнулась таинственно Ирина.
- Понимаю…
- Ребята, а я ничего не понимаю! вмешалась Лиза. О чем речь?
- Извините, Лиза, не отрывая глаз от тарелки, сказал Турецкий, это мы об одном нашем общем с Ириной знакомом.
- У вас, оказывается, так далеко зашло? В ее голосе прозвучали совершенно отчетливые нотки ревности.
- Нет, это старые дела, улыбнулся Александр. Речь об отце Вадима.
- А-а, ну так бы сразу и сказали! успокоилась хозяйка.
- Нет, я, конечно, готов восхищаться девушкой, сохранившей почти до тридцати лет искреннюю взволнованность чувств! Но… ему, если я не ошибаюсь, было… Словом, не староват ли он был для вас? Вы же, как рассказывала мне Лиза, уехали в Штаты совсем юной девушкой.
Ирина метнула короткий взгляд на Лизу, а та ответила ей открытой и искренней улыбкой.
- Как вам сказать, вроде бы успокоилась Ирина, мне совсем не хочется выглядеть циничной в ваших глазах, но я, в общем, смогла убедиться в справедливости нашей известной пословицы, что старый конь борозды не портит.
- Да, с хитрой ухмылкой добавил перчику Турецкий, но ведь и пашет неглубоко!
- И это верно! под общий смех закончила Ирина.
Турецкий с таким неприкрытым восхищением посмотрел Ирине в глаза, что та покраснела.
- Нет, я вас умоляю, только не думайте…
- Что вы! О чем я должен думать?! совсем не по делу развеселился он. Я просто вспомнил очень давнюю историю, еще из советских времен. Как говорится, старшие товарищи передавали. На похоронах одного, в общем, известного художника, умершего в объятиях очаровательной дамы, его лучший друг, бывший в то время официально признанным гением, сказал с горькой, почти злой иронией: "Вот ведь великая несправедливость судьбы! Художник он был говно говном, а помер, как Рафаэль!" Народ, говорят, просто рыдал.
Несколько минут за столом царило неприличное веселье.
Окончательно уже отсмеявшись и вытерев глаза платочком, Ирина сказала не столько Александру, сколько Лизе:
- Какой счастливый характер надо иметь!
- В смысле? спросил он.
- А в том смысле, что с вами очень легко, верно, Лиза?
Хозяйка как-то неопределенно пожала плечами, но не сдержалась и тоже рассмеялась.
- Пойду поставлю кофе, если нет возражений, сказал Турецкий, поднимаясь. Вы разрешите мне, Лиза?
- Как он? спросила Ирина, когда Александр удалился на кухню, и нагнулась к Лизе.
Елизавета молча показала ей большой палец.
- Серьезно?
В ответ кивок.
- Ну, твое счастье.
- Почему? Лиза сделала большие глаза.
- Потому что увела б я его у тебя, подруга. Если б ты соврала… А что, вы до сих пор на "вы"?
- Так мы и знакомы-то со вчерашнего вечера.
- Да быть того не может! насторожилась Ирина. А как же познакомились? Когда?
Лиза растерялась от обилия вопросов:
- Не знаю, как тебе и объяснить… Ты помнишь, я тебе про Вадьку что-то рассказывала? Ну так вот, он еще до отъезда в Америку заезжал ко мне, говорил, что есть у него возможность поехать следы отца отыскать. Ну и уехал. Когда вернулся, позвонил, обещал снова навестить родителей, меня… А тут смотрю московскую программу, а там его фотографию милиция показывает, говорят: убит неизвестный, просим сообщить, кто знает. Ну мы же бабы! И все этим сказано. Разревелась я, потом позвонила, назвала его фамилию. Не помню, как и трубку положила… Проходит два или три дня является. Здрасьте, я из Москвы. Что вы о нем знаете? И так далее.
- Ну а дальше, дальше-то? заторопила ее Ирина, поглядывая на дверь.
- А что дальше? Сказала, что поговорить можно, приезжайте вечерком, когда освобожусь. Ты же знаешь моих писателей-классиков!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153