Так бы и сгинул наш Сашечка, как у вас говорят, не за понюшку табака. Во-от! Сейчас я научу тебя курить кальян.
Турецкий едва начал приходить в себя после перенесенных испытаний. Остатки памяти сохранили, что его куда-то везли на открытой машине с завязанными глазами, потом он валялся на песке, а потом голос Али, и все…
- Ты хоть понял, Сашечка, у кого в зубах оказался?
- Еще бы! Террористическая организация "Исламское возрождение".
- Верно. А по какому поводу?
- Это еще труднее не понять. По нашей с тобой диссертации.
- Ничего подобного. Давай прикладывайся, Али подал Турецкому трубочку. Набирай побольше воздуху и заглатывай дым. Тут главное дело правильно заправить. Это отдельная наука.
Турецкий приложился к ароматическому отверстию. Вода в стеклянном сосуде заурчала, подстраиваясь под ритм дыхания курильщика, розовый фимиам закружился по чайхане, куда привел Али Турецкого. Черные блестящие пятна поплыли у Александра перед глазами.
- Ну, ну! Совсем ты, Саша, обессилел. Это же не наркотик и даже не обычный табак, это великое искусство набора масел, ароматических веществ. Ты слишком глубоко вдохнул, "до дна", как у нас говорят. Нельзя.
Али закрыл глаза от наслаждения, которое ему доставляло курение кальяна.
- Тут же все очищается, никакого никотина. А насчет твоего ареста скажу самое обидное, что тебя могли бы и не взять, если б ты не обхитрил сам себя. Мой агент та женщина в белом, от которой ты все-таки убежал, не допустил бы этих бандитов на порог. Но ты так нервничал из-за ее присутствия, что я распорядился снять охрану. И вот к чему это привело. Кроме того, самое смешное, что ты боевикам был не нужен. Они ошиблись.
- Как ошиблись?
- Очень просто. Приняли тебя за агента английской разведки. У них между собой давние счеты.
- А как же наша диссертация?
- Ничем, к счастью, не могу помочь. Проверил по всем каналам. Никакого отношения к Новогорску ни один ишак не имеет. Понимаешь, Саша, нашим людям легче диверсию в Индии совершить. России они боятся. Это я отважно поехал в Москву, да и то только потому, что молодой был, заулыбался Али.
- Выходит, ты меня снова спас, но это почище будет, чем от советской милиции.
- Ой, согласись, тогда, когда тебе грозило исключение из института, тоже казалось, что жизнь кончилась. И спасение казалось не менее важным.
- Значит, зря я посетил ваш гостеприимный край. Разве что с тобой встретился.
- Зря, зря. Единственное, чем могу помочь, в качестве моральной компенсации: я внимательно изучил новогорскую авиакатастрофу и, если ты проверяешь иностранные следы, хочу обратить твое внимание. В прошлом году точно так же погиб ваш самолет в Намибии и тоже вылетел из Новогорска. Это мне подсказали знающие люди, которые всю информацию по вашей военной технике отслеживают. Желаю удачи!
Они расстались у дверей чайханы. Турецкий спешил на ближайший рейс до Лондона. Легенду о мистере Роузе разрушать все-таки не следовало. Али провожать английского ученого не вызвался.
- Прощай! Турецкий подал Али руку. И жизнью, и образованием обязан, а виделись всего два раза в жизни. Возьми кальян. Хоть и ворованная штука, но не просто так мне досталась, заслуженно. Кроме того, я впервые воровским ремеслом промышлял, так что вещь раритетная.
Когда Козлов не вернулся к назначенному часу, Александр сразу понял все, надо бежать из этого милого уютного местечка. Странно еще, что Митяя так просто выпустили, а впрочем, теперь получалось ничего странного, его, видать, на выходе и взяли. А на Козлове теперь все замыкается, только он знает, у кого машина, только он знает, где в машине прибор-подавитель. Сначала из него выпытают самое главное, а потом уж и до них доберутся.
Одна надежда Митяй выдержит, не скажет.
Но ведь и они не знают, где искать аппарат.
Но это все, как говорится, лирика, сейчас главное уйти.
А эта простая затея натыкалась в самом начале на почти непреодолимую преграду команду переодели в больничные халаты, а вещи забрали и куда-то спрятали. Впрочем, если бы даже они и нашли свои штаны и рубахи, это не спасение. Во Владивостоке уже вовсю бушевала зима. Одеваться здесь, как в Японии, дуба дашь через пять минут.
Хорошо еще, наскребли деньжат, чтобы хоть телогрейку Митяю купить. А самим-то как?
Впрочем, думать сейчас об одежде времени не было.
- Кирилл, сказал Турецкий. Опять мы к тебе с поклоном.
Кирюха притворно вздохнул, поднялся с кровати и, ковыляя, вышел в коридор.
Это его неотразимые мужские чары помогли выручить одежку Митяя. Медсестры, нянечки, обделенные мужской лаской, готовы были сделать для Барковского все и даже больше.
Правда, Кирюхе на этот раз приходилось ограничиваться многообещающими намеками, времени на полную программу не было.
Он вернулся минут через пять, неся ворох одежды.
- Сокол ты наш, нежно проговорил Сотников.
- Учитесь, ребята, пока я жив, сказал Кирюха, но никто не улыбнулся.
Почему- то его слова показались мрачным пророчеством.
И это было странно: они теперь дома, они теперь не в чужой стране, они здесь свои, а вот опасность не уменьшилась, каждый из них кожей чувствовал самое страшное впереди. В расхристанной, разгулявшейся России человеческая жизнь стала дешевой.
Они одевались, как в армии, за тридцать секунд. А потом, недолго думая, ломанулись в окно благо палата была на первом этаже.
Кому в голову пришла эта безумная мысль прыгнуть ласточкой в оконное стекло, Турецкий так и не узнал, потому что это был массовый прыжок.
И очень своевременный.
Это к вечному спору об интуиции. Конечно, она дитя профессионализма. Уже последние секунды, кое-как напяливая на себя одежду, ребята нутром почуяли опасность!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153