Насморк изводил его уже почти неделю. И по всем теоретическим выкладкам должен быть на исходе. Ан нет. Они боролись на равных: Турецкий, в отличие от тараканов, не применял запрещенных приемов: никаких капель, отваров, примочек! Знакомый доктор в ведомственной поликлинике (по слухам, личный врач самого Парламентария) пару дней назад объяснил ему, что сам собой насморк проходит за десять дней, а подгоняемый всяческими разными каплями – за семь-восемь. Так какая разница?!
– Отчего он вообще возникает? – чисто из вежливости поинтересовался тогда Турецкий, загнанный на медицинскую территорию исключительно усилиями любящей супруги Ирины Генриховны. «Перегриппую, перегриппую. Как бы дочь не заразил!»
– Вот-вот, – неожиданно занервничал эскулап. – В самую точку.
– Что – в точку? – не понял Турецкий.
– Никто! Понимаете? Никто не может уразуметь, отчего он возникает, откуда берется, почему происходит, для чего существует! Причина – неизвестна. И это – просто чудовищно! Это – катастрофично! – Он вытащил смятый платок и промокнул моментально вспотевшее лицо и протер очки. – Это нелепо, но это факт! Ничтожнейшие сопли просто текут себе, и все тут! Но почему, почему?! – взвыл доктор. – Это как рак, это как СПИД. Причины возникновения – тоже неизвестны. А значит, и методы лечения – в совершеннейших потемках… Короче, – резюмировал он с полным отчаянием в голосе. – Это – ужасная болезнь. Она неизлечима. И когда-нибудь она приведет человечество к гибели.
– Есть разные болезни, друг Горацио, что и не снились нашим мудрецам, – съязвил Турецкий.
– Вот именно, именно, – оживился доктор. – Вот, например, ваш генеральный прокурор. Вот что с ним такое может быть?
– Генеральный болен, – хладнокровно ответил Турецкий, отметив про себя, что ничего иного он бы не смог сказать ни святой инквизиции, ни под пытками в гестапо, ни на допросе первой степени в ФБР. Возможно, просто потому, что это было правдой. Отсутствие генерального в последний месяц стало уже притчей во языцех.
– Болезнь генерального, по-видимому, довольно деликатного свойства. – Доктор запустил еще один пробный шар. Но Турецкий только пожал плечами.
Из поликлиники он уехал с твердым решением даже близко не подходить к аптечным киоскам и на корню отверг все последующие атаки жены с целью домашнего самолечения.
И тем не менее пора было возвращаться к своим баранам. То есть к своим сафронам. Турецкий достал из шикарной зеленой кожаной папки (подарок секретарши, питавшей несомненную слабость к кожаным вещам) пару листов со своими каракулями. Из которых любой нормальный, далекий от почерковедческой экспертизы человек смог бы вычитать только одно слово: Сафронов. (Оно было жирно подчеркнуто два раза. Турецкий секунду подумал и подчеркнул еще раз.) Впрочем, гомо сапиенс, обладающий зачатками интуиции, после нечеловеческого напряжения, возможно, перевел бы и следующую фразу: «Начальник следственного отдела УВД Центрального административного округа». В общем-то это фигура. Конечно, не бог весть какой номенклатурный пост, но не стоит забывать, что ведь – в Центральном округе. Любая уголовщина, происходящая в пределах Бульварного, а тем более Садового кольца, приобретает сильное звучание. Ну а если речь идет о вещах более тонких, об «авторитетах», о заказных убийствах… Надо полагать, в сфере определенных вопросов этот человек может быть всесильным. Он сам себе РУОП. Понятно, что далеко не на все «дела» он в состоянии повлиять, но как источник информации и как «стрелочник» может оказывать чрезвычайные услуги.
Что же есть реально на этого Е.П.? Только мертвый свидетель неизвестно чего, по фамилии… по фамилии Сагайдак, по званию старший лейтенант. И поросшее мхом гипотетическое предположение, что сей достойный милицейский муж (Сафронов Е.П.) берет взятки. Причем, видимо, давно. И если да, то делает это регулярно и с удовольствием.
Старший лейтенант Сагайдак в то время был капитаном (как это?!), квалифицированным милицейским экспертом из Северо-Восточного округа и непосредственно с Е.П. либо под его чутким руководством никогда не трудился. Их пути пересеклись лишь однажды. Так в чем тут дело?
Турецкий полистал жиденькую папку…
Ага, в следующем. Сагайдак находился в составе оперативно-следственной группы, исследовавшей все то, что осталось после взрыва в 48-м троллейбусе. Занимался составлением диаграммы последствий взрыва. Фотографировал тела погибших. Проверял содержимое их сумок и карманов… Стоп-стоп-стоп! Если все вокруг разнесло в клочья, то как можно было понять, что где находилось до взрыва, в каких карманах и сумках?…
А на следующий день после взрыва, когда все средства массовой информации, как водится, завопили о «чеченском следе», мэр города пообещал крупную денежную награду за раскрытие преступления, установление мотивов и поимку организаторов и исполнителей теракта. Турецкий помнил, что это дело, как и многие другие, спустили на тормозах, ничего и никого не нашли. Как будто… Или нет?
Мертвый ныне свидетель по фамилии Сагайдак утверждал, что уже через два часа после выступления мэра в лабораторию окружного морга с толстым портфелем неожиданно прибыл полковник Сафронов Е.П. Он потряс воздух распоряжением замминистра МВД, выставил всех вон и засучив рукава принялся за дело! А еще через час последовало полуофициальное заявление, что в клочьях одежды погибших были найдены другие клочья, которые удалось идентифицировать как обрывки писем и документов, принадлежащих лицам несомненно чеченской национальности!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19