Ну, теперь уже пути неисповедимы, а вот взаимопонимание надо установить обязательно. И Щербак глубоко вздохнул, в очередной раз приказывая себе быть холодным и рассудительным.
— Цель, Ирина Генриховна, может быть только одна, а вот пути ее достижения — самыми неожиданными. Итак, начнем с цели. Вам уже угрожали. Чем, позвольте узнать?
— Я говорила Константину Дмитриевичу… Но, может быть, это не является темой для разговоров?
— Является. Я постараюсь сделать правильный вывод.
— Ну… Александр Борисович должен прекратить свое расследование…
— Так, прекрасно. Надеюсь, оно не было связано напрямую с той бедой, которая… случилась? Я имею в виду юную шахидку.
— Нет, Шурина бригада занималась, как мне рассказал Костя, каким-то рейдерством. Захват зданий, земли, убийства… Оно давно тянется. И к этой проклятой бомбе, как я полагаю, никакого отношения не имеет. Но теперь я уже и сама сомневаюсь, а вдруг? Хотя, нет, то все-таки была случайность.
— Хорошо, будем считать, что так. Значит, «они» потребовали от вас, чтобы вы передали мужу, а тот, в свою очередь, прислушался, правильно?
— Да. Но Шуре я ничего этого не сказала, потому что Костя просил, он сам сегодня подъедет и поговорит.
Щербак задумался. Когда предупреждение передано, то заинтересованные лица, если смотреть на вещи реально, должны подождать какое-то время, чтобы убедиться, что Турецкий внял предупреждению. Либо не внял. И только после этого начать активные действия. Другими словами, на все про все есть два-три дня, когда ситуация с расследованием прояснится. Значит, с этой стороны сейчас ожидать слежки за супругой следователя не приходится. Излишняя бдительность тоже ни к чему хорошему не приводит. Странно, что Сева так легко принял мотивы Меркулова. Или имелись какие-то другие соображения? А какие? Эх, перемолвиться сейчас бы с самим Александром Борисовичем! Узнать, в каком состоянии расследование, что он собирается предпринимать? И собирается ли вообще? Супруге-то откуда знать?… Хотя, с другой стороны…
— Не знаете, кто сейчас ведет вместо Александра Борисовича то дело?
— Костя сказал, что Володя Поремский. Вы знакомы с ним?
— Знаю. Хорошо, я сам выясню.
— А какое, вы считаете, это может иметь отношение?
— Самое прямое… Скажите мне, пожалуйста, вот что. Зная своего мужа лучше, чем кто-нибудь другой, включая и Грязнова, и Меркулова, как, вы думаете, он может поступить в подобной ситуации? Я не в том смысле, что он резко откажется вести дальнейшее расследование, это точно не в его стиле. Но как он поступит, станет ли хитрить, делать вид, что ничего не делается, в то время как расследование будет форсироваться, или громко и внятно пошлет этих деятелей подальше? Имеем мы, другими словами, выигрыш во времени или нет?
— Я теперь поняла, что этот вопрос для вас важный. Но ответить на него смогу только тогда, когда Шурик узнает о предупреждении. Сделанном, к слову говоря, весьма любезным, а оттого и отвратительным тоном. Ужасно противный этот адвокат…
— Да? А вы с ним знакомы?
— Лично — нет, конечно, но и Костя, и Шура, я уверена, его знают. Это некто Гринштейн Борис Аркадьевич. Ну еще наверняка Юра… Юрий Петрович Гордеев. Знаете такого?
— Знаком, — скромно ухмыльнулся Щербак, довольно долгое уже время, как и другие сотрудники «Глории», работавший вместе с Гордеевым, нередко в прямом смысле защищая его и осуществляя оперативную разработку и сопровождение клиентов этого адвоката. Близкого товарища, кстати, покойного Дениса. Ох, господи, куда ни ткни, повсюду невольно возвращаешься к одному и тому же…
— Тогда вы вполне можете у него и поинтересоваться, — предложила Ирина.
— К столь простому решению могла прийти только женщина, — Щербак усмехнулся. — Давайте прямо сейчас, что называется, не отходя от кассы, это и сделаем, если вы не торопитесь и предоставите мне еще несколько минут. Уверяю вас, они позже окупятся.
— У меня есть немного времени. — Ирина посмотрела на часы. — Надо только не опоздать в школу, за Васенькой… Это сынишка Плетнева. Я осуществляю, так сказать… Мальчик прямо из детдома, к нему сейчас особый подход необходим.
— Ну да, понятно, — сухо ответил Щербак, отыскивая в меню сотового телефона номер Гордеева.
Ему не хотелось ни поднимать эту тему, ни участвовать в ней в качестве случайного слушателя. В «Глории», среди старых сотрудников, по поводу этого факта уже сложилось свое мнение, хотя оно и не обсуждалось. В конце концов, как развиваются семейные отношения — это личное дело каждого, но вламываться в чужую семью, оправдываясь тем, что своей нет, да еще в тот момент, когда законный муж находится на больничной койке в тяжелом состоянии, это, как сказал начитанный Филя Агеев, не комильфо, то есть, другими словами, очень хреново. И не по-мужски. Но пусть сами разбираются. А конкретно к Антону Плетневу, новому сотруднику «Глории», которого взял Голованов по рекомендации все того же Меркулова, у Щербака личных претензий не было, да и не могло быть, такого напарника он себе ни в жисть не пожелал бы. Вот и весь сказ. Занимается тот поиском неизвестного террориста — и флаг ему в руки.
Другой вопрос: не могли ли эти разные по сути дела где-то перекреститься?
— Здравствуй, Юрий Петрович, — поприветствовал своего частого клиента Щербак. — Вопрос имею.
— Привет, Коля, — узнал Гордеев. — Слушаю тебя.
— Нужны данные на адвоката Гринштейна, слышал о таком? Борис Аркадьевич.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12