У нас же в авиакассах валюту не принимают, вот и мучаюсь теперь…
— Ну, а что, Эля, в конце-то концов? — вдруг решительно заговорила Светлана Владимировна. — Может, никуда и бегать не надо? Вам сколько нужно, молодой человек? — уже с надеждой спросила она.
— Ой, мне, к сожалению, много, — словно стесняясь своей нужды, со вздохом ответил он. — А вам что, наоборот, доллары нужны?
— Перестань, поехали! — заторопила ее Элеонора, дергая за рукав.
Но на Светлану словно что-то нашло. Позже она так и не сможет объяснить, что произошло — затмение или действие какого-то непонятного гипноза…
— Да, и много… Целых семь тысяч!
— Ой, слушайте! — воскликнул мужчина. — Да вы ж мои спасители! Это ж, если по этому курсу… — он посмотрел на светящийся указатель. — Почти на двести тысяч! Женщины, выручайте!
— Света! — почти взмолилась Элеонора. — Ну, нельзя же так! Первый встречный! Ты что делаешь?!
— Дамочки, милые мои, да чего вы боитесь? — почти взмолился мужчина. — Забирайтесь в машину и считайте себе, сколько угодно, да я и близко не подойду, если вы боитесь! Пожалуйста! — он кинулся к своей машине и широко распахнул заднюю дверцу. — Садитесь, считайте! А доллары у меня — вот! — Он раскрыл кожаную сумку, висевшую у него на локте, и вытащил оттуда толстую пачку долларов.
Светлана тут же, не обращая внимания на слабые протесты подруги, решительно потянула Элеонору за собой и первой забралась в машину…
Ну, достать бумажный сверток из-под юбки Элеоноре Владиславовне было, конечно, не просто, но они и достали, и раскрыли его. Подавали по три пачки по десять тысяч рублей каждая, как складывали в бухгалтерии, молодому мужчине. А тот, стоя возле открытой передней дверцы, брал их, бегло пересчитывал и тут же передавал женщинам тысячу двести долларов, которые доставал из своей сумки. И женщины, в свою очередь, тоже тщательно пересчитывали американские купюры, внимательно осматривая каждую из них, чтобы не попалась какая-нибудь испорченная. Или, не дай, Бог, фальшивая, — будто они сами могли это определить, сидя тут, в чужой машине… Эту операцию, определенно чувствуя жуткое неудобство и странную боязнь, они проделали пять раз, а на последний пришлись две с половиной пачки, соответствующие тысяче долларов. Потом, уже стесняясь собственной настырности, они еще раз, уже целиком пересчитали доллары, успокоились, потому что цифры сошлись, сложили валюту в тот же бумажный пакет, который стал много тоньше, и покинули машину. Мужчина, облегченно улыбаясь, с нетерпением ждал, пока они не закончили своего подсчета, а по завершении операции немедленно вскочил за руль и включил зажигание.
Он только и успел помахать женщинам рукой через опущенное стекло, как наперерез его машине откуда-то, словно из-под земли, вылетели белые милицейские «Жигули» с синей полосой и синей же мигалкой на крыше. Эта машина резко затормозила перед радиатором иномарки, из машины выскочили двое милиционер и парень в гражданской одежде, как оперативник. Кинулись к водителю иномарки. Шофер милицейского автомобиля остался за рулем. Один оперативник как-то грубо, но ловко выдернул мужчину из-за руля, заставил его положить обе руки на капот и нагнулся над ним. А второй, долговязый милиционер, ухватил за рукава обеих женщин и с силой, хотя они и не думали сопротивляться, буквально подтащил их к своему автомобилю.
— Что у вас в пакете? — грубо спросил он.
— Деньги, — растерянно выдавила из себя Васенина. — Мы поменяли…
— Можете мне не рассказывать всякие байки! — зло закричал на них милиционер. — У нас кинокамера все зафиксировала! Весь ваш процесс! Полищук! Того жулика — в наручники и — в машину. И — за мной, в отделение! Садись за руль! А этих, — он презрительно оглядел насмерть перепуганных женщин и угрожающе сплюнул, — мы сами доставим! — И рявкнул на них: — Я вам приказал! Немедленно садитесь в машину!
Ничего не понимая в происходящем, Элеонора и Светлана покорно и испуганно полезли на заднее сиденье. Слов не было, как и ясных, определенных чувств — злости, например, ярости, — именно тихий, покорный ужас от того, что происходило вокруг, словно придавил их. Вот в таком состоянии и привезли их в какое-то отделение милиции, затем долговязый приказал им выйти, прошел к дверям отделения, открыл и, показав рукой, велел подняться на второй этаж, в семнадцатый кабинет. Туда же сейчас поднимутся и они, конвоируя жулика, — его машина только подъезжала к милиции.
Все и так уже было похоже на страшный, абсурдный сон, но когда женщины поднялись наверх и обнаружили на месте семнадцатого кабинета обыкновенный туалет, с Васениной случилась истерика…
Естественно, что они, как сумасшедшие, ничего еще не понимая, но догадываясь, что случилась катастрофа, кинулись обратно, на улицу. Но никаких автомобилей у подъезда уже не было, а дежурный и три милиционера, находившихся там же, с ним, в «дежурке», при входе в отделение, долго хохотали, когда дослушали слезную историю до конца. Им было очень весело оттого, что какие-то жулики так лихо и ловко развели этих здоровых дур…
Потом совершенно убитая уже Светлана Владимировна, под диктовку Элеоноры Владиславовны, старавшейся все же сохранять хоть какое-то самообладание, дрожащей рукой написала заявление в милицию. Дежурный принял его, но очень неохотно. И по его поведению, по выражению его лица, обеим женщинам стало предельно ясно, что и действовать «эта милиция» станет точно так же — очень неохотно. И уж, во всяком случае, не торопясь.
Светлана Владимировна отчетливо, наконец, поняла: это конец. Уж такого испытания она не выдержит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12