По истечении пятнадцати минут он вытащил из портфеля большое зеленое яблоко, надкусил его и зашел к Меркулову:
— Привет, Костя.
— Садись. Кофе будешь?
— Хватит уже с меня. Вот яблочком лучше похрущу…
— Ладно. Ты, я помню, в отпуск собираешься, — прищурился Меркулов.
У Турецкого внутри все похолодело. Слишком хорошо он знал этот прищур. Слишком много он видел таких прищуров. Числа им не было, этим прищурам. А уж вступительная фраза была хуже не придумаешь. Она уже таила в себе скрытую угрозу этому самому отпуску, если не сказать даже — смертельную опасность. Впрочем, тон у Меркулова пока что был вполне невинный.
— Собираюсь…
— Это хорошо. — Кажется, Меркулов в самом деле был настроен позитивно. — И куда, если не секрет?
— Да какой там секрет, — осторожно сказал Турецкий. — Как обычно, на пляже порелаксировать. В Турции или в Крыму.
— А Сочи?
— Не, не люблю, ты же знаешь… Впрочем, выбирать все равно Ирка будет.
— Понятно, — многозначительно протянул Меркулов и скривился.
— Что?
— Живот с утра потягивает, — объяснил Меркулов, — не обращай внимания…
Турецкий машинально вытащил пачку своего облегченного «Мальборо» (черт бы побрал Славку с его карканьем!), но вовремя вспомнил, что при Меркулове курить не стоит. Да он сегодня и выглядел действительно как-то бледновато. И Турецкий снова взялся за яблоко и съел его целиком — без отходов производства — с косточками.
— Значит, все как обычно, — продолжать нудить Меркулов, внимательно наблюдая за этой процедурой.
— Все как обычно, — так же занудно подтвердил Турецкий.
— Олимпиаду смотришь?
— Урывками. Ночные повторы. Когда наши что-то выигрывают.
— Наши что-то редко, — вздохнул Меркулов.
— То-то и оно.
— То-то и оно…
Турецкий все-таки ждал продолжения. Почему-то ему казалось, что оно последует.
— Может, все-таки кофе? — сказал Меркулов. — Меня тут по-польски научили. Я, правда, сам его почти не пью, ты-то знаешь…
— Костя, — не выдержал Турецкий, — зачем звал?!
Зазвонил телефон. Меркулов снял трубку и механически сказал:
— Я занят… Что? А, понятно. Это тебя, Саша. — Но трубку при этом положил.
— Как это — меня? — не понял Турецкий.
— Передали, что к тебе посетитель пришел, наверно, важный, не может ждать, — объяснил Меркулов, — так что поторопись.
— Странно, я вроде никого сегодня не ждал… Так, а ты что хотел?
— Ты иди, разберись со своими делами, а ко мне после обеда загляни.
— Ну как знаешь, — пожал плечами Турецкий и вышел из кабинета Меркулова.
Важным посетителем оказался не кто иной, как Гордеев. Он скромно сидел в общей приемной, словно сам тут никогда не работал, а ведь был не так уж давно следователем Генпрокуратуры.
— Ну слава богу, — вставая, сказал адвокат. — А я боялся, что не застану тебя.
— Пошли, — коротко сказал помощник генерального. У них было неписаное правило: при посторонних ни полслова деловых разговоров. — А телефон на что существует? — наконец дал себе волю и проворчал Турецкий, отпирая свой кабинет. — Ты-то, кстати, со своими что сделал? Почему тебя нигде нельзя застать?
— Сейчас расскажу. Дай отдышаться, не нападай. Может, кофе выпьем?
— Да вы что, сговорились сегодня? — рассердился Турецкий. — Говори с чем пришел и не зли меня. У меня дел выше крыши. И тут тебе не кофейня!
— Как знаешь.
Гордеев в кабинете старого приятеля был, разумеется, как у себя дома. Он включил кофеварку.
— Ну? — сказал Турецкий, наблюдая за его манипуляциями.
— Сейчас… — Когда кофе был готов, Гордеев с маленькой чашечкой уселся напротив хозяина кабинета. — Вообще-то я просто так заскочил. Давно не виделись — соскучился, понимаешь.
— Врешь, — уже безо всякой интонации сказал Турецкий. — Я вот по тебе совершенно не соскучился, но ты мне нужен.
— Видишь, Саня, как мы по-разному друг к другу относимся, — улыбнулся Гордеев. — Я тебя искренне люблю, а ты меня используешь. В сущности, это классическая ситуация отношений двух близких людей. В мировой литературе описана не однажды. Например…
— Иди ты со своей литературой. Лучше скажи, что случилось с телефоном?
— Отключили.
— И домашний?
— Домашний нет, но я сейчас в офисе ночую.
— Давно?
— Последнюю неделю. Работы много было.
— В офисе — это в Химках?
— Ну да.
— Хм, — сказал Турецкий.
— Что не так?
— Я в этот твой офис сегодня звонил, и секретарша сказала, что ты будешь после обеда. Что это значит?
— Значит, неплохая была секретарша, — задумчиво сказал Гордеев. — Жаль, поздно узнал.
— Почему — поздно? — удивился Турецкий.
— Я ее сегодня уволил.
Вообще-то Турецкий знал, что у Гордеева секретарши менялись едва ли не каждую неделю. Кроме того, едва Гордеев обосновался в Химках и снял там квартиру, у него начались один за другим какие-то дурацкие романы, которые хронически мешали работе. Причем поделать ничего было нельзя, женщины летели к нему как мухи на сладкое. В жизни каждого мало-мальски нормального мужика бывает такой уникальный период. С точки зрения Турецкого — успевай пользоваться, но вот гордость и надежда отечественной юриспруденции Юрий Петрович Гордеев посчитал, что подобные беспорядочные связи мешают работе и карьере, и вернулся в Москву. Точнее, каждый вечер он возвращался к себе на Новую Башиловку, а каждое утро снова отправлялся в Химки. Железным, в общем, человеком был адвокат Гордеев, уж Турецкий-то это знал.
— Говоришь, у тебя много работы? — прозондировал он почву.
— Было много. Сегодня все закончилось, — сдержанно похвастался адвокат.
— Благополучно?
— Более-менее, — отмахнулся Гордеев, наслаждаясь своим кофе.
— Денег, поди, кучу заработал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14