Эта старушка Марта счастливое исключение. Думаю, если бы грабитель был не один, она все равно просто так не сдалась бы, старой закалки бабуся. Она, кстати, в лагерях не сидела в сталинские времена?
— Да кто ж ее знает…Мне как-то в голову не пришло спросить об этом. Я и так восхищен ее отчаянностью.
— Наверное, сидела, — убежденно сказал Бондарев. — А вот Сигалова не сидела. Правда, она и по возрасту моложе… Даже не попыталась что-то сделать, чтобы защитить себя.
— Еще бы, если тебя сзади протыкают так, что ты сознание теряешь… — съехидничал Щеткин.
— Однако же эта с губами пришла как ни в чем не бывало, еще и целое сочинение тебе накатала. Хотя он ее тоже пырнул сзади.
— Этой повезло. По какой-то причине он ее легонько кольнул, так, для острастки. А, может, силы не рассчитал. А следующую видишь — пырнул уже со всей дури, совершенствуется гад. Чтобы жертва не смогла описать его. А она, между тем, пришла в сознание и описала. Так что зря ты Сигаловой не доволен. Надо дать ориентировку всем патрулям, чтобы искали длинноволосого блондина с длинными ногтями.
— Если только он не действует в парике и с накладными ногтями.
— Сначала ищем длинноволосого блондина, а потом уже будем думать о парике.
Только Бондарев вышел из кабинета, Щеткин принялся названивать домой. Трубку не поднимали. Сестра на работе, он это знал, а вот племянница должна была сегодня прийти домой пораньше. Он позвонил ей на мобильный:
— Зайка, — обратился он к ней, как обычно обращался, — ты где это ошиваешься?
— С подружками гуляю, — удивилась племянница вопросу дяди. Как-то он прежде не интересовался среди дня, где она проводит время.
— Будь осторожнее, Зайка, по пустырям и темным дворам не шляйся. И подружек предупреди.
— А мы и не шляемся. А что? Страшный дядька появился?
— Отнесись к этому серьезно, девочка, — игнорировал ее насмешливый тон Щеткин.
— Заметано, щас предупрежу, — пообещала Зайка. Она еще не отключила телефон, а уже принялась оживленно передавать новость подружкам о страшном дядьке, который подстерегает юных девушек в пустынных дворах и делает с ними что-то ужасное.
Щеткин подумал, что сегодня же купит ей газовый баллончик. Даже если «Крюгер» до сих пор нападал только на пожилых женщин, неизвестно, какие планы у него на будущее. Да и «Лесоруб» гуляет на свободе. И хотя он промышляет совсем в другом округе, какое-то средство самозащиты молоденькой девочке надо иметь непременно.
8
Клест чувствовал себя героем. Сегодня, наконец, он сумел проявить себя и даже получил боевое ранение в настоящем бою. А то казачки вечно подтрунивали над ним — и ростом не вышел, и хиловат для казака. Даже то, что он гарцевал на своем коне чуть ли не лучше всех, в расчет не принималось. Теперь он всем сразу сможет заткнуть пасть, продемонстрировав раненую ногу. Даже Куренной одобрительно похлопал его по плечу, когда вернулись в станицу. С одной стороны, он проявил настоящую храбрость, доказал Куренному и остальным казакам, что не просто пешка в казацком строю, а настоящий боец. С другой стороны — ранение, хоть и небольшое, царапина по касательной, но все-таки ранение, с настоящей кровью. И он геройски остался в строю, хотя запросто мог бы по состоянию здоровья отпроситься домой. А что там делать? Сидеть с сеструхой и ее байстрятами, в то время, когда тут такие дела намечаются? Хватит с них и того, что запрягли его, как рабочую лошадь. То одно им надо, то другое… То электричество в сарай провести, то ворот для колодца новый сварганить. Для всяких таких работ муж есть. Нехай и делает. Клест не виноват, что он отправился якобы на заработки, а сам уже полгода носа домой не кажет, только деньги высылает. Клест был уверен, что Ольгин мужик в городе шляется по бабам и деньги в основном на них тратит. Потому что те жалкие гроши, которые он высылал семье, мог бы заработать и здесь, не отправляясь за тридевять земель в тридесятое царство, в эти Набережные Челны… На одну дорогу сколько денег ушло, пришлось и Клесту дать взаймы этому шалопуту. Гаврюшка обещал отдать долг через два месяца, прошло уже шесть, а он и не вспоминает. Вот так и помогай людям. Никому верить нельзя, даже родственникам. Клест в очередной раз разозлился, очень жалко было своих кровных грошей. Сестру, правда, тоже жалко, но намного меньше. А детей и совсем не жалко, что без отца растут. С голоду не пухнут, носятся по двору, все ломают и портят, сестра их совсем не лупит, только сопли вытирает. Клест племянников не любил, брезгливо отодвигал их, когда радостно бросались навстречу. А за что их любить? В доме теперь покоя совсем нет. Даже ночью. Вот и вчера младший чем-то объелся, всю ночь ныл, маялся животом. Если бы не мать, Клест давно отправил бы сестру назад к свекрухе. Не посмотрел бы на то, что та ела сестру поедом. Вышла замуж — терпи. А та воспользовалась, что Гаврюшка уехал, и назад к мамке под крыло, пересуды теперь по всей станице. Дескать, неизвестно, вернется ли Гаврюшка теперь к своей жене, раз она при живом муже к матери сбежала. Может, он от нее и вовсе ушел, а чтобы народ не судачил, придумала, что на заработки. Ольга с любопытными соседями не церемонилась. Могла такое сказануть, что те не знали, что и ответить. Это перед свекровью она стелилась, лишнего слова сказать боялась. А соседей отшивала только так. И хотя Клест осуждал сестру за ее острый язык, жаловались ему соседи на нее, зато теперь никто не решался утолить свое любопытство, опасаясь нарваться на грубость.
Мысли у Клеста были быстрые, перескакивали с одного на другое. Не успел порадоваться, что Куренной его похвалил, уже огорчился, что Гаврюшка долг не отдает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78