— В тридцать девятом. Порядочный человек и аккуратный. После него даже не нужно убирать. А есть такие… наказание божье… Хуже всех эта горилла. Один раз оставил открытым кран, и комнату залило водой. А сейчас опять приказали наводить чистоту аж до блеска, сдается, седьмого приезжают какие — то иностранцы. Кажется из Швеции.
— Седьмого? — переспросила я. Что — то знакомое мелькнуло в сознании, вспомнилась телеграмма. СПЕ…… НА…ЕТСЯ СЕД…ГО ТМ ШЛЯПА ПОЛНАЯ ДОЖДЯ… "Седьмого ТМ. Это, наверно, седьмого текущего месяца. Но что общего у шляпы, полной дождя, с туристами из Швеции?" — подумала я и тут же спросила: — Не видели ли вы у того щеголя с трубкой летней поплиновой шляпы?
Она была так захвачена милыми сплетнями о пани Монике и о розах, что сразу же вспомнила.
— Летняя шляпа, говоришь? Такая бежевая? А — а, есть… — Она хихикнула. — Наказание божье, тут льет, как из ведра, а он шляпу держит в шкафу. Виданное ли дело?
Мы еще немного посплетничали о цветах и итальянских шелковых галстуках, а потом я внезапно попросила ее:
— Не могли бы вы показать мне эту шляпу? Страшно интересно, как она выглядит!
— Шляпа как шляпа, — сказала горничная, пожимая плечами, — обыкновенная.
— Нет, — возразила я. — Она может стать необыкновенной, если это та самая шляпа, которая мне нужна…
От нескрываемого любопытства у горничной округлились глаза.
— наверно, все это вздор, но если тебе очень нужно, могу показать, как только пан инженер выйдет из комнаты. — Она вдруг всплеснула руками. — Наказание божье! Я тут болтаю, а работа стоит.
Она включила пылесос, громкий вой которого помешал услышать, как из своего номера вышел Франт. Только увидев над собой незажженную трубку, я поняла, что попалась. Я не могла больше притворяться, что не замечаю его, и в знак приветствия сделала книксен.
— Добрый день! Вы как, не разорились? Я видела эту корзину ярко — красных роз. Пани Плошаньская будет очарована.
Остановившись, он вынул изо рта трубку и, окинув меня пронизывающим взглядом, покачал головой.
— Что ты здесь делаешь?
— Зашла посмотреть, как подвигается уборка к приезду иностранных туристов. Кажется, они прибывают седьмого текущего месяца.
Я отчетливо выговорила "седьмого текущего месяца", желая застать его врасплох. Но он не попался на удочку и лишь сердито спросил:
— Почему ты все время крутишься возле меня?
— Я? Возле вас? — произнесла я с видом наискромнейшей ученицы. — Мне и не снилось.
— И почему ты всюду суешь свой нос?
— Я? Сую свой нос?.. Да у меня и в мыслях не было.
— Советую тебе все же заняться чем — либо иным.
— Спасибо за совет.
— И очень прошу, оставь меня в покое.
— Жаль, вы мне очень понравились.
Я попала в цель. Изящным движением пригладив волосы, Франт дважды кашлянул и примирительно мне улыбнулся.
— Ах, ты, маленькая кокетка! — Он шутливо погрозил пальцем. — Будь здорова! И помни, что я сказал.
— Чао! — прокричала я вслед и прикрыла ладонью рот, чтобы не рассмеяться во всеуслышание. Можно бока надорвать со смеху, глядя на такого вертопраха. Скажешь, что он тебе нравится, и он уже приглаживает волосы, откашливается и чувствует себя на седьмом небе…
Выключив пылесос, горничная шепотом спросила:
— Ты его знаешь?
— А вы не видели, как он строил мне глазки?
— Красивый мужчина.
— На мой вкус, чересчур форсит и напрасно кривляется.
Горничная засмеялась, но я уже знала, что она покажет мне шляпу; ей самой было интересно взглянуть на нее. Кивнув мне, она своим ключом открыла дверь в комнату Франта и, как ни в чем не бывало, начала чистить пылесосом ковер, хотя, как мне казалось, на нем не было ни пылинки.
— В шкафу, — шепнула она с таинственным видом.
Меня охватило чувство величайшей неловкости — неприлично заглядывать в чужой шкаф. Но ничего не поделаешь. Я открывала шкаф осторожно, опасаясь, что из него что — то выскочит, что — то выпадет, произойдет что — либо неожиданное. Но нет. Шкаф как шкаф, а в нем аккуратно уложенные рубашки, белье, перчатки. Все наивысшего качества, источающее тончайший аромат. А на верхней полке шляпа…
У меня сильнее забилось сердце, дрогнула рука. Я была уверена, что под кожаным отворотом шляпы найду кусок газеты и еще что — то, позволяющее выяснить тайну ста тысяч… Но увидела там только инициалы ВК, и ничего больше.
У меня опустились руки.
— Ну что? — поинтересовалась горничная.
— Ничего, — отозвалась я. И была права. Эта шляпа всего лишь большое ничто. Вероятно, именно ее мне показывал Франт, когда я впервые столкнулась с ним на улице Шутка. Итак, неудача. Столько стараний, филигранной работы, столько невинного маленького притворства — и в результате нуль без палочки.
— Это не она, — сказала я огорченно.
— Другой здесь не было, — объявила горничная, пожимая плечами.
— В таком случае, спасибо вам. До свидания…
Спаси, Девятка!
У меня появились сомнения, существует ли вообще шляпа за сто тысяч, но когда я спустилась в холл, сомнения улетучились. Я увидела Франта с пани Моникой Плошаньской. Они сидели в глубоких клубных креслах, разговаривая и улыбаясь, как будто знали друг друга еще с начальных классов школы либо даже с дошкольного времени. На нем были фланелевый костюм и новый галстук, на ней — вечернее шелковое платье. Холеное лицо ее светилось улыбкой Софии Лорен. Кино, да и только!
Я ее презирала. Еще утром она называла его банальным, ей было на него наплевать, а сейчас она улыбается и бросает ему томные взгляды. Где же ее женская гордость? Где достоинство? наверно, сама из этой шайки аферистов. Все, казалось мне, шито грубыми нитками и лишь усиливало мои подозрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57