У ворот герцогского дворца повозка остановилась. Гвардейцы окружили ее двойным кольцом – внешний ряд стоял с оружием наготове, их взгляды внимательно ощупывали все подступы к небольшой площади перед дворцом, а внутренний ряд расположился спинами к ним, и все их внимание было обращено на спускающегося с повозки варвара. Внешне он выглядел спокойно. Ни один мускул лица не выдавал волнения, но сам-то киммериец чувствовал, как внутренности словно затянулись тугим узлом, как всегда бывало перед боем.
Ближайший гвардеец с алебардой находился всего в паре шагов от него, и пика алебарды угрожающе нацеливалась в грудь. Конан решил про себя, что сделает еще два шага по направлению к воротам и ринется на этого зингарца. Вряд ли тот сможет удержать алебарду, если за нее быстро ухватиться, и тогда можно начать небольшую заварушку. Тогда не придется в одиночку искать тропу на Серые Равнины, всегда веселее будет пробираться туда в большой компании врагов.
Варвар сделал расслабленный шаг, даже чересчур расслабленный для обычной походки, и это должно было бы насторожить опытного человека, наблюдающего за киммерийцем. Но никто из гвардейцев ничего не заподозрил, и охранники двинулись вместе с ним, по-прежнему окружая пленника плотным двойным кольцом.
Вдоль спины киммерийца пробежала едва уловимая дрожь возбуждения, и он уже готов был кинуться в бой, как неожиданно совсем рядом раздался громкий скрип несмазанных колес.
– Куда ты несешься, свиное дерьмо! – заорал начальник охраны. – Ты что, не видишь, что это дворец герцога! Убирайся в гости к Нергалу!
Из-за фигур гвардейцев было видно, что сбоку на небольшую площадь на всем скаку выскочил чахлый ослик, запряженный в маленькую повозку с кабиной, сплетенной из прутьев в виде башмака. Рядом с осликом бежал Марон, замотавший голову куском белого полотна наподобие вендийского тюрбана.
При виде охранников он изобразил на лице невероятный испуг и тут же развернул повозку обратно. Что-то упало с повозки, когда он резко затормозил. Все увидели, как на камни площади грохнулась глиняная фляга довольно больших размеров, по форме напоминающая спелую тыкву. Гвардейцы невольно отшатнулись, но в первый момент ничего не произошло – сосуд не разбился, а подкатился к начальнику охраны и замер на месте.
– Забери свою дрянь, вшивый оборванец! – заорал офицер. – А не то я запихну это сейчас тебе прямо в глотку!
Он размахнулся и тяжелым кованым сапогом пнул флягу по направлению к Марону. Внезапно из ее горлышка вылетела пробка, и раздался звучный резкий хлопок, точно раскупорилась бутыль молодого игристого вина.
Из освободившегося отверстия со свистом что-то вырвалось. В первое мгновение Конану показалось, что из фляги вылетел встревоженный рой светящихся пчел. Какая-то неясная масса – дым или пар – повалила из горлышка неиссякаемым потоком и начала быстро заволакивать площадь. В воздухе запахло медом, древесным дымом, какими-то неведомыми пряностями. Варвар только успел вдохнуть дым, как голова его закружилась. В сознании точно разжалась туго сведенная пружина, и опьяняющая радость начала обволакивать мозг так же, как вылетающий из фляги светящийся пар окутывал фигуры всех находящихся на площади.
Мгновенно киммериец забыл о том, что еще недавно хотел наброситься на охранника и развязать схватку – последнюю, по всей видимости, в своей бурной жизни. Все как-то отошло на дальний план – и пленение, и встреча с герцогом, и даже грозящая казнь…
Все странно плыло перед глазами. Конан боролся с непомерной тяжестью, навалившейся неожиданно на его могучие плечи так, что они согнулись. Варвар еще держался, но понимал, что происходит что-то неладное. Окружившие его гвардейцы шатались, с бессмысленными улыбками обращали друг на друга взгляды, но как будто не осознавали, что происходит.
«Помни об амулете! В тумане он поможет тебе!» – зазвучали неожиданно в сознании киммерийца слова Астриса, произнесенные на его родном наречии.
«Туман… туман… сейчас вокруг клубится туман, – с трудом соображал Конан».
Мысли его поворачивались с огромным трудом, точно на мозг был навешен огромный тяжелый мельничный жернов. Пальцы нащупали амулет Астриса, висевший под рубахой на груди. Через мгновение он поднес валузийский желудь к носу, сильно сжал его и вдохнул. Раздался тонкий писк, и резкий запах ударил ему в ноздри, да так, что варвар даже взмахнул головой от неожиданности, когда острый холодный аромат ударил в мозг, точно обломок острой льдины уколол затылок с внутренней стороны.
Тут же все встало на свои места. Дурманящая радость исчезла, и Конан увидел, что некоторые гвардейцы еще шатаются, выронив из рук оружие, а некоторые уже сидят или лежат на земле, бессмысленно улыбаясь. Он нагнулся и схватил валяющуюся на мостовой алебарду.
– Амра! Мы здесь! – донесся из тумана голос Марона.
Сквозь дым варвар ринулся в ту сторону по площади, усеянной телами гвардейцев. Он бежал, не разбирая пути, поэтому огромные подошвы, окованные сапожными гвоздями, то и дело опускались на безжизненно раскинутые руки и ноги. Он торопился и не разбирал пути, да и не мог же киммериец заботиться о том, чтобы в такое важное мгновение все остались целы, – ничего страшного, если и похрустят слегка кости поверженных врагов.
Голова Марона, как и морда его любимого ослика, были замотаны белой материей.
– Скорее! Амра, садись в коляску! Нам нужно исчезнуть отсюда! – возбужденно просипел старик, когда увидел киммерийца. – Прошу тебя! Брось эту огромную алебарду!
– Но я не могу остаться без оружия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88