Останавливаясь перед лавкой с приглянувшимся ему товаром, он кивком головы отдавал приказ, и слуга-шемит тут же летел его выполнять, а уж как умеют торговаться шемиты — известно всем.
Лучшего места для убийства было не найти, и скрыться в толпе не составит труда.
Конан разрывался между жаждой отмщения и здравым смыслом, понимая, что так он не вернет себе ни золото, ни изумруд. Пока он размышлял, Амалес что-то почувствовал и с тревогой закрутил головой по сторонам. Киммериец едва успел спрятаться за крупом стоявшей поблизости лошади.
Маг прочесывал взглядом толпу и все сильнее хмурил брови. Что-то коротко бросив шемиту, он скорым шагом направился к выходу, и только оказавшись за пределами площади, остановился и позволил слугам себя догнать. Потом он отпустил их домой, а сам пешком отправился во дворец. Конан неотступно следовал за ним, став осторожнее в десять раз.
Вблизи дворца слонялось столько солдат, что киммерийцу с трудом удалось проскользнуть незамеченным и при этом не отстать от Амалеса.
Придворный маг совсем недолго пробыл во дворце.
Сегодня правитель Заморы устраивал охоту, и весь двор отправился вместе с ним. Варвар чуть не прозевал Амалеса на обратном пути. Тот воспользовался любезным приглашением государева судьи и вместе с ним в крытой повозке, запряженной парой гнедых жеребцов, поехал к вельможе на ужин.
Уже вечером повозка отвезла чародея домой.
На Шадизар спустилась ночь. Улицы опустели. День ничего не принес киммерийцу, и Конан уже подумывал, в каком месте ему лучше перелезть через стену, как вдруг ворота открылись, и из них появился Амалес верхом на пегом муле.
«Куда бы это он, на ночь глядя?» — задумался киммериец и последовал за магом.
Они прошли улицей Семи Врат, пересекли сады Асира и повернули в сторону городских бань. Амалес вел себя как-то странно, он явно нервничал и с беспокойством оглядывался через плечо, как будто чувствовал, что за ним идет слежка.
Конан, не отставая, шел за ним, держась все время в тени.
Но чем дальше они уходили, тем мрачнее становился варвар. А когда маг остановился и постучал в дверь знакомого дома, сердце Конана заколотилось быстрее, и гнев обуял его с новой силой.
Слишком хорошо киммериец знал этот дом, куда еще в начале лета входил желанным гостем. Свежи были в памяти воспоминания о прекрасной Лии, самой дорогой куртизанке Шадизара.
За ночь, проведенную с нею, знатные мужи города готовы были отдать все сокровища мира, но киммерийцу это счастье доставалось бесплатно.
И все же им суждено было расстаться, однако Конан об этом не жалел. Слишком все у них зашло далеко, и капризная, своенравная Лия решила наложить на него свои нежные, но цепкие руки.
Она хотела, чтобы он принадлежал только ей, но варвар на этот счет был совсем иного мнения. Дело дошло до скандала, который учинила его милая подруга. Конан просто собрался и ушел, не сказав ей ни слова. Говорят, она потом его долго искала, специально наняла людей, но он не пожелал вернуться.
Значит, Амалес тоже посещал этот дом. Странно, до Конана доходили слухи, что новый Лиин фаворит — Карим, начальник кавалерии. Он молод, богат, знатен родом, сам повелитель к нему благоволил. А этот старый гусь с козлиной бородой, он-то тут что забыл? Вот для чего ему могли понадобиться деньги!
Конан вспомнил те дивные ночи, что провели они с Лией, и понимающе покачал головой. Ее неземная красота была выше любых сокровищ, ею восхищались все состоятельные мужчины Заморы и боготворила неимущая знать.
Слуга открыл Амалесу ворота, взял мула под уздцы и ввел его во двор. Ворота закрылись.
Конан немного подождал, пока луна не скрылась за облаками, и быстро побежал вдоль стены.
Там, где городской парк почти вплотную подступал к дому, стену обвивал старый плющ.
Киммериец уже не раз пользовался этой тропою.
Ноги варвара мягко спружинили о землю, и Конан застыл на месте, прислушиваясь к тишине сада. Осторожно, словно гигантская кошка, он двинулся сквозь заросли ухоженных апельсиновых деревьев к восточной стене дома. Окна первого этажа, где находились комнаты слуг и хозяйственные помещения, были затемнены, зато несколько окошек второго этажа — гостиная и спальня — светились мягким золотистым светом, всегда служившим киммерийцу сигналом, что его с нетерпением ждут.
«Сегодня свет горит не для меня, — с легкой грусть подумал Конан. — Амалес уже, наверное, там.»
Дом был сложен из дикого камня, и на углу, по замыслу архитектора, необработанные плиты известняка выступали друг над другом, образуя некое подобие лестницы, которой обычно и пользовался Конан.
Он пересек открытое пространство до стены и уже ухватился руками за импровизированные ступени, как вдруг из-за угла появился человек с пылающим факелом в руке и громадным мохнатым псом на короткой цепи.
Конан резко повернулся лицом к неожиданному противнику, однако меч доставать не спешил.
Собака грозно зарычала и подалась вперед.
— Конан? Ты?! — человек с факелом — громадный замориец, одного с киммерийцем роста и такого же могучего сложения, поднял факел повыше и с растерянным видом смерил варвара пытливым взглядом.
— Здравствуй, Гаджи, — откликнулся Конан с небрежной веселостью в голосе. — Твоя хозяйка дома?
— Да, — машинально ответил слуга.
— Тогда я пошел, поговорим в другой раз. — Киммериец уже был готов возобновить восхождение, но отчаянный окрик Гаджи вернул его на землю.
— Погоди! Госпожа не предупреждала о твоем приходе… Она не одна! — В голосе заморийца смешалась неуверенность и мольба. — Не нужно к ней сейчас ходить.
— А кто у нее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11