С приходом ночной прохлады, казавшаяся вымершей степь ожила: застрекотали букашки в траве, где-то совсем рядом плаксиво прокричал вылетевший на охоту канюк, испугав лошадей.
Озеро появилось внезапно — ровное округлое блюдце посреди степи, с тихой серебристой водой, в которой словно в зеркале отражалось звездное небо. Клочки чахлого кустарника по берегам и широкая полоса тростников. Кони рванулись к воде, и людям пришлось сдерживать разгоряченных животных.
Конан спрыгнул на землю и повел своего скакуна вдоль кромки зарослей, пробуя ногой — не топкий ли берег. Но почва здесь высохла за дни засухи и растрескалась, обнажая белесые корни растений, да и само озеро сильно обмелело. Любое место подходило для лагеря.
— Спешиться! — приказал киммериец, и счастливые воины с довольным гомоном посыпались на землю, словно спелые лесные орехи.
— Завар и Фаруд, вы первые на страже.
Двое названных воинов под незлобные шутки своих более удачливых товарищей молча передали им поводья лошадей и без слов растворились во тьме.
Только тогда оставшиеся не спеша расседлали нетерпеливо стригущих ушами лошадей, долго поили и чистили их, нося воду в кожаных ведрах и бурдюках, затем стреножили и пустили пастись под присмотром Бабака. И лишь позаботившись о животных, люди занялись собой: умылись и кое-как очистились от пыли. Конан на время сменил сторожей, позволив им привести себя в порядок, перекусить, и снова отправил на свои посты. Для костра топлива не нашли. Вязали пучки из сухой травы и жгли их, чтобы хоть как-то устроить лагерь. Потом уселись тесным кружком и молча жевали черствые лепешки из грубо толченого ячменя и вяленную ломтиками конину, зато, не скупясь, запивали еду водой.
Конан распределил ночные смены часовых и приказал отдыхать остальным, а сам пошел проверять посты. И только после этого он лег сам.
Наемники уже мирно сопели, утомленные тяжелым дневным переходом, спали, не снимая доспехов и положив оружие рядом с собой. Седло под голову, конскую попону на землю — вот и готова солдатская походная постель.
«Гидарза слишком громко храпит, надо будет его отучить. Но не сегодня. Этот отдых они заработали честно», — успел еще подумать киммериец, прежде чем сон свалил его.
Спал он беспокойно и чутко, поэтому сразу проснулся, потянувшись к оружию, когда уловил какой-то шорох рядом.
— Конан, Конан, проснись. Беда! — раздался тревожный шепот из темноты.
Сон мгновенно исчез, и мозг киммерийца заработал с четкостью галерных гребцов.
— Я не сплю, Фаруд. В чем дело?
— Отряд! Большой отряд! И он идет прямо сюда! — Молочно-бледное в ночной тьме лицо гирканца Фаруда возникло совсем рядом с головой киммерийца.
— Как далеко и сколько их? — внешне Конан остался спокоен, но сердце варвара забилось сильнее.
— Трудно сказать… Идут с юга, как и мы. Послушай сам.
Фаруд припал ухом к земле, и Конан без колебаний последовал его примеру. Откуда-то издалека, будто из самых земных недр послышался тяжелый гул сотен конских копыт, медленно, но неумолимо накатывающийся на киммерийца волной.
Конан резко выпрямился и вскочил на ноги, поспешно пристегивая к поясу меч.
— Хвонги! Только они из степняков не подковывают лошадей, — бросил он оцепеневшему Фаруду.
Гирканец согласно кивнул в ответ.
— Сотни две… налегке идут.
— Буди остальных! Быстро и без шума. Седлайте лошадей! Я к Завару, — распорядился киммериец и, словно тень, растворился в ночи.
Фаруд по привычке прицокнул языком в восхищении, проводив Конана взглядом, подхватил его седло и со всех ног бросился выполнять приказ командира.
Конан бесшумно крался вперед, и казалось, будто трава сама расступается перед ним. Но даже ему подкрасться незамеченным к Завару не удалось. Еще бы, иначе бы молодой хауранец не служил в его десятке.
— Стой! Назови себя! — холодно предостерег Завар.
— Конан, — коротко бросил киммериец, не сбавляя шага. — Что тут у тебя?
Он сел на землю рядом с хауранцем и осторожно выглянул поверх трав. Размеренный топот конницы уже слышался довольно отчетливо.
Вскоре к этим звукам присоединился натруженный конский храп, звон металлических частей сбруи и лязг оружия.
«Хорошо, — довольный услышанным, подумал варвар. — Лошади устали, наверное, тоже шли целый день. Наши свежее, и если придется удирать…»
— Вот они! — выдохнул Завар, ныряя в густой ковыль.
Но Конан уже заметил первых всадников, словно призрачные посланцы смерти, вынырнувших из темноты. Расслабившись в седлах, уверенные в своих силах, они неторопливо направлялись к озеру, не подозревая, что могут здесь кого-нибудь встретить. Киммериец облегченно вздохнул, одно ему стало ясно — хвонги не шли по их следу.
— Уходим! — Конан дотронулся до плеча Завара, зачарованно наблюдавшего за приближающейся ордой хвонгов.
Повинуясь своим инстинктам и безошибочно ориентируясь в темноте, Конан с Заваром вышли точно к поджидавшим их в седлах товарищам. Киммериец, не коснувшись стремени, вскочил в седло. Кони наемников слегка беспокоились, чувствуя близость своих собратьев. В полной тишине отряд направился на запад, в обход озера. Все были собраны, но не напряжены, двигаясь без спешки и суеты. Позади послышались радостные крики хвонгов — передовые достигли берега и предупреждали об этом остальных. Ехавший последним Конан встревожился.
Ударив пятками в бока жеребца, он направился к голове отряда. Киммериец хорошо знал порядки и обычаи хвонгов и. понимал, что они не стали бы кричать просто так, находясь в военном походе.
«Наверно, наткнулись на брошенный нами лагерь, — подумал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17