Несмотря на внешнюю благополучность и обычность, она всегда
чувствовала себя несовременной и одинокой, и человек, с которым можно было
иногда просто поговорить - не обменяться парой незначащих фраз или
комплиментов, не обсудить позы, которые придется через пять минут
принимать в постели, а именно пообщаться, - такой человек был для нее
настоящей отдушиной.
Да, Эрон сильно отличался от всех, кого она знала. Глория не могла не
осознавать этого. Но значило ли это, что он хуже других? Ничуть. Он мог
быть сумасшедшим, но он мог быть и гением, гениальность которого еще никем
не замечена и не раскрыта. Хотя бы гением мечты.
Глория не раз ловила себя на том, что когда Эрон начинает мечтать
вслух, то она сама видит какие-то новые миры отчетливо до галлюцинаций.
Если бы он писал... Если бы он занялся живописью... - мечтала она
иногда, но ни разу не решилась вслух предложить это ему. Раз уж он до сих
пор не занялся ничем подобным, значит, его гениальность находится совсем в
иной плоскости.
И все же Глория не могла понять, что гонит ее домой с такой силой.
Она была в магазине, когда на нее нашла уверенность, что с Эроном что-то
случилось или случится. Бросив все покупки, она метнулась к выходу и всю
дорогу донимала шофера такси: "Быстрее! Еще быстрее!!!" - а сердце
замирало от уверенности, что она все равно не успеет. Да и кто еще сказал
ей, что Эрон находится у нее дома, а не на своем чердаке?
- Босс? - по привычке совершенно серьезно произнесла она.
Ответа не последовало.
Первый же быстрый взгляд сообщил ей, что Эрона дома нет.
Где-то возле кровати валялось небрежно сброшенное одеяло, несколько
комиксов лежало на полу, но ни одна вещь не говорила о том, что Эрон еще
здесь.
Глория остановилась.
Если Эрона нет здесь, то в первую очередь стоит позвонить ему домой.
Спотыкаясь на ходу, она подбежала к телефону и несколько неуклюже
опустилась на корточки... От быстрого бега Глория ощущала легкую тошноту.
Пальцы, набирающие номер, плохо подчинялись.
- Алло! - закричала она в трубку, как только прерывистый зуммер
прекратился, а в аппарате что-то щелкнуло. - Алло!
- Алло, - раздался в трубке знакомый голос, и она едва сдержала вздох
облегчения: Эрон был у себя.
- Что? - переспросила она (все другие слова куда-то пропали), но все
тот же голос продолжал отстраненно и равнодушно:
- Говорите, пожалуйста... Говорите...
У Глории закружилась голова: ей отвечал не Эрон, а магнитофонная
лента. Она уже и раньше слышала эту запись.
Но где же тогда он сам? Куда его занесло?
- Если можешь - приезжай сюда, - выпалила она и, запнувшись на
секунду, добавила: - Поскорее...
"Я боюсь за тебя, - звучало в этих словах. - Отзовись! Я ведь не
переживу, если с тобой что-то случится..."
Трубка упала на рычаг, и ослабевшие руки плетьми вытянулись вдоль
тела. Растерянный тяжелый взгляд уперся в телефон, словно упрекая его, что
он вместо Эрона соединил ее всего лишь с автоответчиком.
"С ним что-то случилось, - каруселью вертелось у Глории в голове. - С
ним наверняка что-то случилось..."
Молчащая квартира, нелепо разбросанные вещи, сама тишина - все
подтверждало, что скоро сбудутся самые худшие из ее опасений.
Неужели она никогда не увидит Эрона? Неужели никогда?

5
"Я не вернусь", - думал между тем Эрон, лавируя среди толпы.
Мелькающая перед глазами пестрота угнетала его хотя бы уже тем, что немало
было в ней пятен кроваво-красного цвета. Цвета крови...
"Убийца!" - во весь голос кричали эти пятна.
"Убийца!" - вопил алый свет светофора.
Где-то вокруг шаркала ногами об асфальт, топала, стучала подошвами
людская масса, рычали моторы, скрипели-шипели тормоза, и все звуки
складывались в одно повторяющееся короткое слово: "Убийца!".
"Убийца" - билось в висках. "Убийца" - стучало сердце.
Можно ли представить себе больший страх, больший кошмар, чем
испытываемый человеком, на которого весь мир указывает пальцем и кричит во
весь голос: "Вот он, монстр! Бей его! Лови убийцу!" - но и сам человек,
жалкий и загнанный, всем своим естеством готов присоединиться к общему
хору.
Убийца!
Сколько времени он бредет вот так? Не оценить, ни подсчитать...
Начинало темнеть. Уже не цвет одежды кроваво брызгал Эрону в лицо -
яркие огни реклам.
Почему в них так много красного? Уж не потому ли, что это цвет крови,
цвет насильственного прерывания человеческой жизни и он имеет для людей
особый смысл?
Постепенно Эрону стало казаться, что весь мир залит этими кровавыми
огнями. Красный цвет шел отовсюду и тоже кричал, обличая его: "Вот он,
монстр! Ловите!".
"Я должен уйти... Я должен умереть, исчезнуть, прекратить свое
существование", - повторял Эрон про себя, мотая головой из стороны в
сторону: найдется ли хоть где спасение от этого кровавого огня? Или нет
его и вовсе для проклятого всеми и всем?
Наконец Эрон не выдержал и зажмурился, но лучше бы он этого не делал!
Красный свет исчез, взамен его вынырнула и застыла перед глазами
безжалостная черно-белая графика фотокарточек. Замелькали искаженные
страхом и предсмертными судорогами лица. Рваные неровные раны на
бессмысленно выгнутых телах выпятили наружу все свое уродство - в них было
что-то почти порнографическое. Вот через эту лезут знакомые глянцеватые
кишки, тут кончик ножа поддел и вытянул петлей сухожилия, там блеснула
обнажившаяся кость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71