Бесконфликтную, мягкую тишину. Или если
ты говоришь о теории Альбинины, догадывались о том, что так долго
продолжаться не может и приносили в жертву незаметных единиц, чтобы за их
счет оттянуть время "Ч". Какая разница теперь? Тишина нарушена и жизнь
началась... даже если и кончилась для кого-то.
- Ты - пессимистка. - Рудольф улыбнулся и собственная улыбка
показалась ему неуместно сентиментальной. - Что ж, я пошел искать АТС...
Похоже, выполнить это намеренье была не судьба - снизу раздался
неразборчивый крик, затем кто-то затараторил на высоких нотках, фальцетом:
"Тревога-тревога-тревога..."
Кирпичная кладка наконец не выдержала упорства констрикторов и
развалилась, впуская агрессоров внутрь.
- Всем, кроме наблюдающих - на место прорыва! - закричал Рудольф,
устремляясь на крик.

27
- Мы не можем позволить вам взять эту тетрадь с собой... - в десятый
раз повторил щуплый человечек с красными ушами. На нем была надета военная
форма, но и она не могла отвлечь внимания от истинной его сущности - перед
"тихим" сидел мелкий чиновник, из неистребимой породы, имеющей своих
представителей в любом веке, обществе и области людской деятельности.
- М-да? - почти весело спросил его "тихий". - То есть, вам наплевать,
что здесь речь идет о лечении констрикторизма?
Такие люди, несмотря на их ужас, забавляли его. Если бы этот
красноухий типик хотел уничтожить записи сознательно, "тихий" держался бы
по другому, он имел бы перед собой врага - но этот человек не был врагом.
Он не был в каком-то смысле даже человеком - просто частью великой силы,
именуемой инструкцией, персонажем почти карикатурным.
- Все вещи, вынесенные из карантинной зоны, должны сжигаться или
проходить стерилизацию, чего с бумажными предметами сделать невозможно, -
невозмутимо пояснил красноухий.
- Но постойте... - шагнула от стены Альбина. Ей непонятна была и
тупость красноухого, но и поведение "тихого", который: вместо того, чтобы
настаивать на своем, бороться за таким трудом добытые сведения, стоял и
усмехался.
- Тише, милая попутчица, - остановил ее "тихий". - Все, пошутили - и
хватит. Давайте мне сюда телефон - я должен позвонить командующему
эвакуационными работами... Или - сразу в министерство медицины. Отказать в
этом вы мне не можете.
Чиновник в военной форме приоткрыл рот, моргнул пару раз и покорно
пододвинул телефонный аппарат.
- Да, а как ваша фамилия? - поинтересовался он, наблюдая, как пальцы
"тихого" набирают номер.
- Моя? - хмыкнул тот. - А это важно?
- Э, э! - телефонный аппарат поехал обратно. - Может, вам запрещено.
Высказав это предположение, красноухий снова заморгал, ощутив, что
перестарался и ляпнул глупость. Не называть свою фамилию было нарушением,
но никто не запрещал бесфамильным людям звонить.
"Несчастный человек, - подумал о нем "тихий", - и в то же время
счастливый. Хорошо уметь жить ни о чем не думая..."
- Алла, это министерство медицины? - прикрывая трубку рукой спросил
он вслух...

28
Атаку удалось отразить относительно быстро: принесли раствор,
выгрузили из носилок кирпичи - вскоре окно оказалось заделано так же
прочно, как и было до того, как в него начали ломиться неторопливые
убийцы. Казалось - все обошлось.
Казалось... Закусив нижнюю губу Эльвира черкнула что-то в своем
блокнотике и повернулась к Рудольфу.
- Если не считать тех, кто сидит в бомбоубежище, - глуховато
проговорила она. - Нас осталось восемьдесят два человека.
- Сколько? - Рудольф не поверил своим ушам.
- Восемьдесят два. Тридцать погибло наверху, затем двое часовых,
спящие строители, их тоже было чуть ли не сорок... ну а потом ты сам
видел.
В самом деле, он видел - он не мог считать, потому что стрелял.
Впервые в жизни стрелять по живым людям, по толпе, молчаливо и жутко
лезущей в щель: их было так много, что пули не успевали останавливать всех
и констрикторы шаг за шагом подходили к перегородившим коридор людям,
падали, но вновь и вновь пропускали других душителей вперед и те
дотягивались своими руками до вооруженных и беспомощных перед кошмаром
нормальных людей... Он сам был среди защитников, рисковал, как и они, но
лишь теперь смог задуматься над тем, насколько велик был этот риск.
Длившаяся относительно недолго стычка - ружья в конце концов сделали свое
дело - изменила его сильней, чем все предыдущие часы, Рудольф мог бы не
узнать себя, заглянув в зеркало. Исчезли и следы аккуратной прически,
зачесанные назад волосы теперь неровным клоком сползали на лоб, верхняя
пуговица рубашки отлетела, пиджак и галстук куда-то исчезли предоставив
остальной одежде покрыться подозрительного вида брызгами... Кроме того, он
тяжело дышал, а осунувшееся лицо припудрил слой сбитой пулями штукатурки и
прочей стенной пыли. Не лучше выглядели и остальные защитники укрепления -
грязные, потные, выдохшиеся физически и морально.
- Каждый пятый... Только пятый... - неловко прошлепали его губы.
Эльвира молча опустила голову. Ей тоже не верилось, что потери так велики,
но обежав укрепление несколько раз, она смогла обнаружить только
восемьдесят два человека.
(На самом деле это объяснялось несколько проще - как всегда бывает
под шумок кое-кто успел передислоцироваться в место более безопасное,
бомбоубежище оказалось просто забито впритык набравшимися туда людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61