Это потом, когда мелодия иссякнет, затеряется
в тишине, наступит пора размышлений - для тех, кому они вообще нужны. А
пока звучит - лучше все выбросить из головы, пусть она хоть ненадолго
станет легче. Забудь все - и танцуй, танцуй, оглашай воздух восторженными
воплями...
И больше ничего не надо!
А в пространстве уже трясутся незлые кулаки, трутся и толкают друг
друга бедра, и вот уже на освобожденный центр площадки пятачка валиться
наземь парочка, чтобы показать самый класс танцевального дворового
мастерства. Не день, не два выкладывались они после рабочего дня,
тренируясь в подвалах и на чердаках, но позади усталость и пот - сейчас
время их триумфа.
Тела ритмично змеятся, нахлестываясь друг на друга, и в то же время
избегаю касания: струиться огромной шелковой кистью обработанная всякой
химией шевелюра парня, блестит черный "люрексом" на голове партнерши...
Мы упадем в объятья сада.
Да-дадада, дак-дада-да!
И вопят, вторя певцу-певичке опьяненные задором голоса...
Центр площадки, как издавна заведено, отдается "профессионалам", а
край уже заполнили "отфонарщики" - здесь можно упасть на спину и просто
дрыгать в воздухе ногами, можно пройтись на руках - да мало ли на какую
дурь не толкает человека полная свобода движения; лишь веселым безумием
сверкают в мелькании светофильтров глаза.
Все ли?
За разноцветицей огней сложно обнаружить пустоту, и все же слишком
резко выделялся из общей массы один тяжелый "отсутствующий" взгляд-чужак.
Это его запомнил по дороге Рудольф, прежде чем пустовзглядый незнакомец
успел нырнуть под маску изменчивого света.
А было так... Взгляд этот - не в ритм, не в темп, - заскользил по
бьющимся в тенетах музыки фигурам, замер на ближайшей тонкой талии, и она
прекратила на миг извиваться.
- Привет. Партнершу ищешь? - вильнули шелковые бедра, и худая
рученька с десятком тонких браслетов потянулась к восходящему солнцу на
футболке.
Да, все началось вот так просто...
Ни говоря ни слова в ответ, пустовзлядый потянул ей навстречу свои
лапищи; пальцы впились в ребра словно нарисованные тенью на майке, и на
какой-то момент обоих скрыло сгустившееся облачко жидкого азота.
Совсем рядом виза упал на линолеум и завертелся волчком бритый юнец,
его крик подхватили другие и среди слитного ора затерялся один вопль,
вспыхнувший на миг тогда, когда пальцы пустовзглядого вошли вдруг в чужое
худое тело, прорывая кожу. Тем более неслышим тихий хруст, а то, что
девочка вдруг обмякла в руках партнера, что голова ее откинулась назад,
что замерли, мутнея, вылезшие из орбит глаза, что кровь заструилась по
талии - кто это заметит?
Кому это надо?
Блестящие от темно-красной жидкости пальцы ослабили хватку, тело сухо
свалилось под танцующие ноги, - ноги пружины огромного веселого
механизма-организма по имени дискотека.
И больше ничего не надо!
Неужели никто не обратит внимание хотя бы на неуместно медленные
движения нового посетителя?
Никто.
Для "профессионалов" - центр площадки. Там - акробатика, там -
мастерство, там - восторженные взгляды зрителей. Но началось все на
"периферии". Здесь с ума сходили кто как может, кто во что горазд.
Тело под ногами? Мало ли их валяется... Что - каждому пульс щупать?
Где тут разглядишь, как липкие от крови пальцы уже мягко нашаривают
вихляющие бока новой жертвы... Сжатие, хруст, вопль...
Визжит веселая толпа!
А голосок-то у певца - звоночек! Разве повериться что, под его
светлое звучание могут приближаться к центру площадки неторопливые шаги
убийцы?
Шелковая кисть волос танцора-солиста скрылась вдруг под склонившейся
над ним спиной; затянутые в трикотаж глянцевые ноги задергались, забыв о
ритме, и замерли вдруг, подогнувшись.
Некоторое время пустовзглядый еще мял мертвое тело. Девушка с
"чулком" на голове с профессиональной резвостью отползла на четвереньках в
сторону и забралась в случайную нишу посреди замерших вдруг ног. Затем
поясница маньяка начала разгибаться - блеснуло солнце на футболке, повеяло
холодом от открывшегося нечеловеческого взгляда...
- Что же вы ребята? - продребезжал издалека металлический голос
диск-жокея. - Танцуем все!!!
И вновь дискотеку заполнило общее движение, больше похожее на
конвульсию огромного многоголового и многоногого существа, старающегося
выскочить из своей, ставшей тесной раковины-ограды. С криком затолпились,
давя друг друга, подростки у входа, по особо медлительным спинам застучали
кулаки... И снова сомкнулись на неудачливой жертве грязные руки, снова
крик захлебнулся в кровавой пене, хлынувшей изо рта.
С коротким треском обрушилась на кусты поддерживающая навес колонна,
волоча за собой потухающий софит, через зашатавшийся борт ограды прыгали
люди, окончательно втаптывая в землю сломанные ветки.
Дискотека пустела. Ее сборный механизм-организм таял, превращаясь в
отдельных напуганных людишек.
Еще одно тело забилось на полу в агонии. Заляпанные до локтей влажные
руки со скрюченными пальцами зависли в воздухе; шарил по азотному дыму
медленный взгляд: неужто кончена на сей раз работа? А чье это лицо
кривляется тогда от страха среди громад аппаратуры?
Микрофон прыгал в дрожащей руке диск-жокея, и динамику еще удалось
разнести по набережной последний, усиленный металлом вопль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61