- ...Это болезнь, - вещал по телевидению и радио курносый профессор,
время от времени бросая испуганные взгляды куда-то в сторону - всякий раз
при этом режиссер передачи морщился и строил рожи. На радио, к счастью,
ничего этого не было видно. - Странная, неизвестная пока науке болезнь, -
при этих словах камера отъехала, позволяя зрителям рассмотреть сидящих за
длинным столом светил медицины, среди которых, видно, по недоразумению,
затесалось несколько военных. - Вы хотите знать, что мы сегодня знаем об
этом заболевании, пока условно названным констрикторизм? Можно сказать,
что почти ни чего, хотя научные исследования активно ведутся, - (в этот
момент в эфир вырвался и чей-то невразумительный возмущенный шепот:
профессору что-то подсказывали, отчего его щеки и даже нос порозовели) - В
скором времени мы надеемся получить ответы на все интересующие вас
вопросы. Пока об эпидемии можно сообщить следующее: все известные случаи
заболевания зафиксированы в одном-единственном населенном пункте, так что
можно говорить об определенной локализации очага инфекции, из чего
следует, что карантинные ограничения сегодня могут оказаться достаточно
эффективной мерой по предупреждению ее распространения по стране и миру.
Для констрикторизма характерны следующие симптомы: в первую очередь
происходит изменение в скорости обменных процессов организма...
- Боже, так неужели это правда? - прошептала Эльвира, глядя на
висящий на столбе громкоговоритель. - Вот, называется, опровергла слухи...
- Успокойся, - взял ее за руку Рудольф.
Они стояли в центре сквера, обычно многолюдного, но теперь напрочь
опустевшего, казалось, даже многочисленные бродячие собаки решили убраться
оттуда подальше от опасности.
- ...что выражается визуально, - продолжал вещать голос со столба, -
в характерных "плавающих" движениях, свидетельствующих об изменении
тормозных реакций, - те, кто слушал передачу по телевизору, заметили, что
при этих словах многие из сидящих за столом медиков изменились в лице,
словно профессор ляпнул какую-то глупость. - Одновременно возрастает
мышечный потенциал, это сопровождается угнетением ряда мозговых центров, -
чем больше говорил профессор, тем испуганней он становился, теперь он
оглядывался не только в сторону режиссера и оператора, а косился то на
право, то на лево, и от этого легко могло сложиться впечатление, что он
высматривает - не ворвались ли в телестудию констрикторы, - также
происходит подавление центров контроля, - он начал запинаться через слово
и то и дело проводил рукой по лбу, вытирая капли пота, - и возбуждение
центров агрессивности. В этом периоде больной неадекватно реагирует на
происходящее, и пребывает в состоянии невменяемости. - Неожиданно он
махнул рукой и заговорил ровнее. Его карьера, во всяком случае - престиж
среди коллег были уже утеряны (так он думал), и, значит, терять было
больше не чего. - Именно тогда больной становится агрессивен и опасен для
окружающих, несмотря на всю его медлительность. В нем просыпается желание
крушить все вокруг, уничтожать все живое, чем он успешно и занимается. -
(тут в запись снова вторгся возмущенный шепот). - А? Что? Да... По
истечении некоторого времени - от суток и менее, до нескольких суток, в
болезни наступает следующая стадия, внешне напоминающая ускоренно текущую
дистрофию: больной резко теряет силы, его организм истощается, буквально
пожирая сам себя, и в течении нескольких минут наступает летальный исход.
В связи с той опасностью, которую, как мы уже говорили, создает первая
стадия констрикторизма, разработан следующий ряд мероприятий...
- Благодарим, - едва ли не силой оттянул в сторону профессора
комментатор, - за интересный рассказ об эпидемии. - (Он тоже чувствовал,
что от волнения говорит что-то не то, но с его языка упорно продолжали
лететь заезженные из фраз.) - А теперь, уважаемые зрители, перед вами
выступит ответственный за организацию карантинных мероприятий, призванных
оградить вас от риска заболеть этой ужасной болезнью или стать жертвой
констрикторов: позвольте представить вам полковника внутренних войск...
При этих словах Эльвира и Рудольф переглянулись и не сговариваясь
зашагали по скверу прочь...
Квартира Рудольфа встретила их бодрым телефонным треском; надеясь,
что звонят с работы (или из столицы - звонок подозрительно напоминал по
долготе звучания междугородний), Рудольф метнулся к телефонному аппарату.
- Алло! - затараторил в трубке незнакомый мужской голос. - Объект
334-428?
Рудольф вздохнул и молча повесил трубку.

Шоссе в этом месте было узким, и напоминало больше не крупную
междугороднюю трассу, а заурядную провинциальную дорогу. По обе его
стороны, за низкими полосатыми столбиками, тянулось болото, некогда
клюквенное, но теперь превратившееся в обычную грязную лужу, лишь по
недоразумению сохранившую грозные способности солидной трясины. Под стать
дороге смотрелся и пункт дорожной полиции - им давно не пользовались и от
некогда застекленной будки остался скелет, кое-как подновленный
полиэтиленовыми кусками, засунутыми в рамы и призванными защищать ее
"постояльцев" от ветра. В настоящий момент будка пустовала, только
телефонный аппарат жил в ней, громким звонком напоминая о себе. Гораздо
современнее выглядели запаркованные по обе стороны "шоссе" машины;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61