Женщины, мужчины, подростки, дети - все слились в одно, как
автомобили в "Длительной стоянке" Армана. Их стоянка была не просто
длительной. Вечной.
Горман наклонился вперед, к ближайшему монитору.
Рипли вцепилась в подлокотники водительского кресла.
"А я еще считала, что страшней того, что видела я, уже ничего не
может быть", - было написано на ее лице.
"Жутко. Страшно", - поставил себе диагноз искусственный человек
Бишоп.
Даже для робота это зрелище было невыносимо.
Боковым взглядом Рипли уловила возле себя какое-то движение и
вздрогнула.
Маленькая Ньют, вытаращив глазенки, всматривалась в экран, ища
кого-то взглядом.
- Ну-ка, Ньют, - севшим голосом окликнула ее Рипли, - пересядь
вперед.
Ньют отрицательно мотнула нечесаной головкой.
"Что они понимают... Ведь там - все мои. Я должна их увидеть, должна
убедиться, - может, хоть кто-то еще жив... или не жив, но все равно, я
должна это знать". Надежда и боль настолько переплелись между собой, что
стали единым целым, - таким же, как люди там, на корабле инопланетян. Ньют
смотрела молча. Детское личико застыло и обострилось от совершенно
недетского напряжения.
- Я сказала, сядь вперед! - более решительно приказала Рипли.
Ньют взглянула на нее. Взгляд девочки был сухим и застывшим.
Было ясно, что в ее душе появился еще один намертво выжженный
участок.
На этот раз девочка молча повиновалась. Рипли была знакома эта сухая
боль.
С потолка зала капала жидкость, густая и вонючая. Может, это был
раствор все той же слизи...
Проход между цепочкой кожистых яиц и "человеческим пудингом" был
усыпан трухой неясного происхождения.
Тянуло сыростью.
"Так, должно быть, пахло в старинных склепах", - подумал Хиггс.
- Спокойно, ребята, спокойно, - бодрясь из последних сил, проговорил
Эйпон. Его слова звучали фальшиво. - Не забывайте, что мы по-прежнему
десантники, что у нас есть задание. Идем, ничего не боимся...
Эйпон первым вступил в проход между яйцами и колонной. Искаженные
смертью лица людей качнулись и поплыли навстречу камере монитора; при виде
их Горман и Рипли непроизвольно отшатнулись.
За Эйпоном с хладнокровием мертвеца отправилась Вера. Ее саму немного
удивляло собственное отношение к возможной скорой смерти. Возможно,
психологи подобрали бы ее состоянию какой-нибудь умный медицинский термин
вроде "потери чувствительности при сверхпороговом раздражителе на фоне
общего нервного переутомления". Сама она знала только одно: появилось
предчувствие, что смерть не заставит себя долго ждать, и она поняла это и
согласилась. Как ни странно, это вызвало даже облегчение: теперь она могла
делать что угодно. Приговоренные люди - самые свободные из всех.
- Мне кажется, на нас кто-то смотрит, - буркнул Фрост себе под нос.
Нервы выкидывали фортели не только у Веры. Опасность действительно
переваливала за все разумные пределы, и зашкаливало понемногу у всех.
"Все это сон, - неожиданно принялся убеждать себя Дитрих. - Мне все
это привиделось. Обыкновенная иллюзия. Разве так бывает в жизни: чудовища,
эти склеенные люди? Конечно же это сон. Так чего я должен бояться?"
"Если бы я был на месте этих тварей, - размышлял Хиггс, посматривая
то на "пудинг", то на яйца, - то я бы в первую очередь позаботился, чтобы
жертва не испортилась... Может, для этого они и притащили людей в район
охладительных систем? Или эти консервы еще живы? Оглушили и извлекают
поштучно к каждому обеду?.."
Хадсон гипнотизировал взглядом индикатор движения живых существ.
Глаза болели, и время от времени ему начинало казаться, что полукружья с
радиусами на табло начинают вращаться. Серые пятна перед глазами тоже
несколько раз чуть не сбили его с толку, но распознать их было несложно -
стоило только зажмуриться.
"Мы - братья, - отстраненно думала Вера, разглядывая серо-зеленые,
посыпанные "пеплом" высохшей слизи лица. - Мы так же скованны своей
безоружностью, и нам только кажется, что мы еще свободны и идем..."
Одно из лиц, наиболее сохранившееся, привлекло ее внимание. Из-за
витка слизи, посеревшей и потерявшей видимую клейкость и почему-то
напоминавшей легкий газовый шарф, смотрело изможденное лицо подростка,
словно на секунду забывшегося от долгих страданий. Вера наклонилась к нему
и разглядывала тонкие черты, которые могли принадлежать как мальчику, так
и молодой женщине. Прямой нос, короткая челка, тонкие искусанные губы...
Хиггс разглядывал яйца. Кожистые, рыхлые мешки с неровной
поверхностью изнутри, казалось, были выложены обнаженным мясом, еще свежим
и влажным, лишь местами запекшимся, как на ссадинах. Уродливые лепестки
взорвавшейся изнутри толстой плоти вызывали тошноту. От них и пахло
плотью, но к запаху примешивался незнакомый оттенок, не имевший земных
аналогов. Даже опустев, эта "скорлупа" была полна хищной издыхающей
зрелости и, по контрасту с мертвецами в слизевой колонне, отличалась
наглым торжествующим здоровьем...
От постоянного вглядывания в индикатор у Хадсона начала кружиться
голова.
"М-да, любопытная скульптура, - протянул про себя Берт. - За такую
идею можно было бы сорвать пару миллионов. Что ж, это хорошая идея для
создания памятника погибшим колонистам. Редкий уровень трагичности и
экспрессии".
Между тем Вера дулом винтовки отвела "шарф" от лица подростка. Все же
это скорее всего был мальчик;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77