Она потерла глаза и снова повернулась к справочникам, лежавшим на столе. К концу рабочего дня все чувства уже погасли.
Обычно работа придавала ей сил, особенно когда доводилось заниматься исследованиями вроде нынешнего. Прю обожала раскрывать историю создания того или иного предмета искусства, раздумывая над тем, через чьи руки он прошел.
Она нашла описание вазы, которую вносила в каталог, и после вглядывалась в страницу до тех пор, пока строчки не поплыли перед глазами, а комната не начала таять, погружаясь в тень.
Ей захотелось отправиться домой, но она опасалась вести машину при такой дикой усталости.
«Прикрою-ка глаза на минутку, — подумала Прюденс. — Чуть-чуть вздремну и приду в себя».
Какое-то время она находилась между сном и явью. Реальность мешалась со сновидениями.
И вдруг Прю почувствовала чье-то присутствие и поняла, что здесь находится тот самый мужчина, который поцеловал ее, — ночной призрак.
«Он тут, — подумала она. — Рядом со мной, здесь, в комнате. И это наяву. Я слышу, как бьется мое сердце, как пульсирует моя кровь».
Он приблизился к ней. Прю отчетливо видела его силуэт, но лица, скрытого в тени, вновь не могла различить.
Она почувствовала досаду. Ей хотелось увидеть его лицо. Но потом до нее дошло, что не в лице дело. «Между нами возникла связь, — подумала Прю. — Узы, которые невозможно разорвать».
— Ты подарила мне жизнь, — прошептал он и прикоснулся к ней губами.
Ее будто притягивало к нему магнитом, и она не могла сопротивляться его силе. Но ей и не хотелось сопротивляться. Она чувствовала, что между ними плескалась какая-то энергия, накатывающая и иссякающая, накатывающая и иссякающая.
Сердце бухало, в висках пульсировала кровь. Тело полыхало от желания. Ей хотелось целоваться вечно.
Мужчина отстранился, и Прюденс стала хватать ртом воздух, ожидая, что он снова прикоснется к ней губами.
Она открыла глаза, хотя сон еще не закончился. И увидела его руки, протягивающие ей ожерелье с подвеской из крупного изумруда. Прю моргнула. То самое ожерелье, которое Робер показывал ей в доме Клэйборна. Как же оно попало к незнакомцу?
Он опустил ожерелье ей на шею, и изумруд оказался прямо у нее под горлом.
— Мой подарок, — прошептал мужчина. — Носи его и при жизни, и после смерти.
Прюденс проснулась, тяжело дыша. Пощупала горло рукой. Ожерелья не было, но на его месте ощущалась какая-то странная, пульсирующая теплота, как будто оно исчезло только что.
— Прю, ты не заболела?
Она узнала его голос, хотя вовсе не ожидала его услышать. Вскрикнув, Прюденс увидела Робера, включившего настольную лампу. Он стоял возле стола и внимательно разглядывал свою подругу.
— Ты не заболела? — повторил Робер.
— Вроде бы нет, — пожала она плечами. — Так, задремала на минутку. Я знала, что уже темно, но почему-то не включила лампу.
— Ты так надрываешься, — произнес Робер тихим голосом и поставил на стол бутылку.
— Что ты принес? — удивилась Прюденс.
— Шампанское, оставшееся с Нового года. Конечно, с тех пор оно немного выдохлось. Но я сберег его специально для тебя. И еще подумал, может быть, ты захочешь сохранить бутылку на память.
«Старое выдохшееся шампанское, — подумала она. — Ну разве может быть более прозаичный подарок? Особенно после того, как ты целовалась с ночным призраком». Ей так хотелось, чтобы сон вернулся. Теперь для Прю, находящейся под впечатлением от этого сна, образ Робер совсем померк.
— Она мне не нужна! — выпалила Прюденс и тут же увидела в глазах француза боль.
«Зачем я так сказала? — удивилась она. — Он просто предложил мне подарок. Я могла взять его и выбросить потом. Не следовало обижать Робера».
И вдруг Прю поняла, что хотела обидеть его. Хотела, чтобы он исчез и из ее кабинета, и из ее жизни. Робер Гальяр больше ей не нужен.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она раздраженно.
— У меня были кое-какие дела к Клер, вот я и решил заодно заглянуть к тебе. Ты не отвечала на мои звонки, — добавил он извиняющимся тоном.
Она поправила бумаги на своем столе.
— Я все время занята. Как ты сам сказал, я надрываюсь.
— Я попросил оставить записку о том, что приглашаю тебя в театр в пятницу вечером…
— У меня уже другие планы, — ответила Прю поспешно.
— Понятно. Твое рабочее время уже полностью распределено, и свободное — тоже.
«В том, что касается тебя, — да», — подумала Прю.
Она сжала виски пальцами. Откуда же берутся у нее черные мысли? Ей не хотелось поддерживать отношения с Робером, но такого обхождения он все же не заслужил.
— Робер… — Она изо всех сил старалась соблюдать вежливость. — Я не собиралась тебя обидеть, но мне действительно не хочется с тобой встречаться.
— Даже просто по-дружески?
Внутри у Прюденс нарастала волна ярости. Одна часть ее души просила пощадить чувства собеседника, но другая часть требовала изгнать его навсегда. «Какая-то бессмыслица, — подумала Прю. — Он милый парень. С чего я вдруг так его невзлюбила?»
«С того, что он жалок, — ответила она себе. — Знает ведь, что не нужен мне, и все равно навязывается. Он достал меня. Он заслуживает лишь презрения».
Прю вздрогнула и поглядела на Робера: «Но ведь я на самом деле не думаю, что он жалок, правда?»
Француз пристально глядел на нее, и ей хотелось, чтобы он отвернулся. Но его глаза умоляли выслушать.
— Послушай, Прю. Через несколько дней закончится бумажная работа, и я заберу ожерелье у Клэйборна. Потом я должен вернуться в Париж. Но мне кажется, мы могли бы перед моим отъездом поужинать вместе. Ну, знаешь, отметить мое последнее приобретение и довершить то, что прервалось в Новый год.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38