– Нет, Джон! Бобби! Осторожно!
И вдруг я чувствую, как моя спина взрывается, мне кажется, что ее больше нет, я падаю на колени и стараюсь не выпустить из рук Бобби, не выпустить Бобби, не выпустить Бобби, не выпустить Бобби, не выпустить Бобби.
– Нет! Ты его убьешь!
Я лежу лицом вниз на дорожке, ведущей к его дому. Бобби нет. Я лежу лицом вниз на дорожке, ведущей к его дому. Они бегут мимо меня к машине. Он швыряет крикетную биту на асфальт, рядом с моей головой. Она говорит:
– Вот теперь, Боб, мы квиты.
Они исчезают, все становится белым, затем серым и, наконец, черным.
* * *
Звонок в студию: Вот вы открываете газету – и что вы видите?
Джон Шарк: Не знаю, Боб. А что я там вижу?
Слушатель: (читает) «От побоев погибает дельно шесть младенцев, получают травмы – тысячи». На следующей странице: «Дети Северной Англии приветствуют Королеву». Дальше: «Каждый месяц по собственному желанию увольняются 74 полш1, ейских. Количество безработных увеличилось на сто тысяч человек. Изнасилования, убийства, Потрошитель…»
Джон Шарк: Так что вы хотите этим сказать, Боб?
Слушатель: Каллахан же сам сказал – либо управляй страной, либо катись к чертовой матери.
Передача Джона Шарка
Радио Лидс
Пятница, 17 июня 1977 года
Глава двадцать третья
Я смотрю на часы – семь минут восьмого.
Я поднимаюсь в старом лифте, вижу, как мимо проплывают этажи.
Я выхожу из лифта на лестничную площадку.
Там стоит маленький мальчик в голубой пижаме и ждет.
Он берет меня за руку и ведет по коридору – вытертый ковер, обшарпанные стены, вонь.
Мы подходим к двери и останавливаемся.
Я кладу пальцы на ручку двери и поворачиваю ее.
Дверь не заперта.
Комната номер 77.
Я проснулся на полу. Кошмарная черная тяжкая боль медленно наполнила мой череп.
Я приложил руку к голове и нащупал высохшую, запекшуюся кровь.
Я поднял голову. Комната была залита ярким светом.
Утренним светом, утренним светом с ярмарочной площади, с площади, где от спин пони и лошадей поднимался пар.
Я сел в лучах этого утреннего света, сел на постели из обрывков бумаги и разбитой мебели и стал собирать фотографии и записи, складывать их по порядку.
Эдди, Эдди, Эдди – везде Эдди, черт его побери.
Но вся королевская конница, вся королевская рать не могут Эдди, нашего Эдди, Эдди не могут собрать.
И бедную Джекки, бедную Джекки не могут собрать.
Я попытался встать – меня затошнило, я подтянулся к раковине и сплюнул.
Я выпрямился, открыл кран и умылся холодной серой водой.
Я увидел в зеркале его отражение – свое отражение.
Руки и ноги – из соломы, воля – из прутьев, растоптанных под копытами, под лошадиными копытами, под копытами китайских лошадей.
Я посмотрел на часы.
Было начало восьмого.
Семь минут восьмого.
Я сидел в машине на стоянке у мотеля «Редбек», тер переносицу и кашлял.
Я включил зажигание, выключил радио и выехал на дорогу.
Я въехал в Уэйкфилд мимо лошадей и пони на Хит Коммон, мимо черных куч, оставшихся на месте костров, через Оссетт и Дюйсберри, мимо черного шлака, оставшегося на месте полей, мимо газетного магазинчика «РД-Ньюс», из Бэтли – в Брэдфорд.
Я остановился на ее улице и поставил машину рядом с высоким дубом, нарядившимся в свою самую красивую летнюю листву.
Зеленое.
Я постучал еще раз.
В подъезде было холодно – туда не проникали солнечные лучи. В окна стучались ветви деревьев.
Я положил пальцы на ручку двери и повернул ее.
Я вошел.
В квартире было темно и тихо. Дома – никого.
Я стоял в ее коридоре, слушал, думал о квартире над газетным магазинчиком, о тех местах, где мы прятались ото всех.
Я вошел в гостиную, в комнату, где мы познакомились. Оранжевые занавески были задвинуты. Я сел на стул, на котором я обычно сидел, и решил ждать, пока она не придет.
Кремовая блузка и брюки в тон – в тот первый раз. Голые грязные коленки в синяках – в тот последний раз.
Через десять минут я встал, пошел на кухню и поставил чайник.
Когда вода закипела, я налил ее в чашку и вернулся в гостиную.
Я сидел в темноте и ждал Ка Су Пен, размышляя о том, как я сюда попал, перебирая их всех по порядку:
Мэри Энн Николе, место убийства – Бакс Роу, август 1888 года.
Энни Чэпмен, место убийства – Хэнберри-стрит, сентябрь 1888 года.
Элизабет Страйд, место убийства-Бернерс-стрит, сентябрь 1888 года.
Кэтрин Эддоус, место убийства – Майтр Сквер, сентябрь 1888 года.
Мэри Джейн Келли, место убийства – Миллере Корт, ноябрь 1888 года.
Пять женщин.
Пять убийств.
Я почувствовал прилив, Кровавый Прилив, подступающий к моим ботинкам и носкам, ползущий вверх по ногам:
«А как же наш Юбилей?»
Прилив шел, Кровавый Прилив, подступающий к моим ботинкам и носкам, ползущий вверх по ногам:
Кэрол Уильямс, место убийства – Оссетт, январь 1975 года.
Одна женщина.
Одно убийство.
Я чувствовал, как прилив поднимается, Кровавые Реки Вавилона, реки крови, проливаемые каждой женщиной за всю ее жизнь, не забудьте зонты, обещают кровавый дождь, лужи крови, с неба льется красная, белая и синяя вода:
Джойс Джобсон, место нападения – Галифакс, июль 1974 года.
Анита Берд, место нападения – Клекхитон, август 1974 года.
Тереза Кэмпбелл, место убийства – Лидс, июнь 1975 года.
Клер Стрэчен, место убийства – Престон, ноябрь 1975 года.
Джоан Ричардс, место убийства – Лидс, февраль 1976 года.
Ка Су Пен, место нападения – Брэдфорд, октябрь 1976 года.
Мари Уоттс, место нападения – Лидс, май 1977 года.
Линда Кларк, место нападения – Брэдфорд, 1977 года.
Рейчел Джонсон, место убийства – Лидс, июнь 1977 года.
Дженис Райан, место убийства – Брэдфорд, июнь 1977 года.
Десять женщин.
Шесть убийств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83