А благодаря деду, у меня есть место.
– А не обидно, что дед за вас определил вашу судьбу?
– Дед дал мне возможность. А воспользоваться ей или нет, это он оставил на мой выбор. Который я и сделал. И потом, я такой не один. Вы ведь тоже стали целительницей из-за матери?
– Вообще-то, я еще ни кем не стала. Кроме целительства, у меня есть и другие способности. Это лишь одна из дорог лежащих предо мной. Прежде чем решить по которой идти, надо хотя бы постоять на каждой.
На этом нас прервали. Служанка принесла затребованную мной воду. Алеис решил, что я хочу помыться, и собрался выйти. Пришло время поделиться с ним своей бредовой идеей.
– Вот.
Я вытряхнула из сумки вещи. Лорд Олланни брезгливо приподнял двумя пальцами что-то напоминающее штаны.
– Вы обобрали местную помойку?
– Нет, княжий двор. Это одежда тамошней прислуги.
Лорда Олланни передернуло.
– И что вы с ней хотите делать? Продать старьевщику. Он может и заплатит, чтобы вы унесли это подальше.
– Я чего-то не понимаю? Мы Лину,…принцессу Лиален, уже не спасаем?
Алеис воззрился на зажатую в своей руке тряпку, а потом потряс ею перед моим носом.
– И как ЭТО может нам помочь?
– Нам надо пробраться в замок. Тихо, не привлекая внимания. Кто имеет туда доступ кроме князя и его гостей? Стража и прислуга. Стражи у князя так мало, что их всех знают в лицо. К тому же я девушка, а в Фанаире, женщин-воинов всерьез не принимают.
– Думаете прислуги у него больше?
– Вы же сами лорд, много вы обращаете внимание на прислугу. Скольких из них вы знаете по именам?
Он опять смутился.
– Ну… э… Моего камердинера…, дедушкиного денщика, он мне был вместо няньки… и нашу кухарку, но с таким характером, ее весь Руот, столица Андарры, знает. Боевая. Стражники, бывает, после смены заскочат на кухню перекусить, да что-нибудь не то уведут. Так она как начнет за это всю королевскую стражу без разбору по двору гонять, его величество самолично посмотреть выходит. А потом предлагает нашему капитану ее в отряд взять. Дескать, с таким стражем нас все бояться будут.
– А сколько прислуги в вашем дворце?
– Много.
– То-то. Здесь конечно челяди на один чих, да их все едино господа не знают. В случае чего, можно сказать что новенькие.
– Вы предлагаете мне это надеть?
Он с ужасом воззрился на меня.
– Я предлагаю вам выполнить свой долг перед Андаррой.
Его физиономия скисла, принимая обреченное выражение.
– Вы знаете куда ударить.
– Оттаптывание больных мозолей мое невинное хобби. Да не переживайте так. Я это сейчас постираю. А потом совершу подвиг. Постараюсь все это подшить.
– В чем же героичность этого действа?
– Я шить ненавижу. К тому ж не сильна в этом. Может вы умеете?
– Увы. Я иголку в жизни не держал.
– А попробовать не хотите?
– Пожалуй, обойдусь.
Даже конец мира не вызвал бы у меня столь же разочарованного вздоха как его отказ.
Глава 10
Оставив меня заниматься экипировкой к нашему «визиту», Алеис отправился на разведку.
Постирушка заняла целый час. После третей смены воды, я поняла, что больших успехов мне не добиться. Все что удалось, это из буро-пятнистой, сделать одежду равномерно бурой. Пойдет. Переусердствовать тоже нельзя, не то, в общей массе замызганной прислуги, будем как оперная пастушка в розовом с рюшами платьишке, гоняющая украшенным бантом посохом стадо грязных баранов.
Развесив «туалеты» по всей комнате для просушки, я решила выйти «в люди» – посидеть в общем зале, послушать о чем говорят. Еще на лестнице до меня донесся тихий перебор струн и негромкое пение, показавшееся мне смутно знакомым. Ну-ка, ну-ка. Знаю я парочку менестрелей, а этот голос и вовсе навевает кой-какие воспоминания. Я заспешила вниз.
Так и есть! За центральным столом, низко склонившись над лютней, почти завесив ее своими длинными черными волосами, сидело самое большое разочарование нашего деревенского кузнеца – его старший сын Огал.
Этот парень был явлением воистину уникальным. Начать с того, что на менестреля он был похож как дикий медведь на комнатную собачонку благородной леди. Под два метра ростом, с размахом плеч, лишь немного ему уступающим. Когда в свою бытность подмастерьем кузнеца ему доводилось с отцом выбираться в город, вербовщики пускали слюни при виде его могучего телосложения. Но батяня был бдителен и оттаскивал чадо за одно из развешанных тем ушей, подальше от очередного армейского зазывалы, искушающего неокрепший разум заманчивыми перспективами спасения принцесс и заполучения в собственность прекрасных дворцов, в обмен на краткосрочную (лет двадцать) службу на благо сюзерена. И все же, самую фатальную ошибку в воспитании отпрыска, совершил именно кузнец. Решив, что образованность пойдет на пользу делу и поможет найти клиентов в высших кругах, он отправил сына учиться грамоте к деревенскому жрецу. На его беду, двухметровый детина Огал оказался очень впечатлительным. Научившись складывать буквы в слова, он открыл для себя мир удивительных историй и волшебных сказок. Перечитав все книги, что были у жреца, Огал добрался до библиотеки моей мамы. Здесь он обнаружил несколько томиков стихов и – пропал. Поэзия сразила его в самое сердце, начисто отбив здравый смысл. Когда кузнец опомнился, было поздно – Огал заболел стихами. Перечитав все, до чего смог добраться, он сам взялся за перо. Следствием чего, стало повальное «вымирание» деревни, стоило только бедняге поэту замаячить на горизонте. Часами слушать его плохо срифмованные вирши о любовных муках, своими симптомами смахивающие на желудочные колики, желающих не было. Чем больше затягивала поэзия, тем меньше времени мученик искусства уделял своим обязанностям в кузнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157