Робин медленно опустила факел, но страдание в ее зеленых глазах
стало еще заметнее в пляшущих желтых отблесках огня. Тристан попытался
сесть, но запутался в простынях и снова упал на женщину, которая весело
рассмеялась.
Дверь в его комнату захлопнулась с такой силой, что, казалось,
содрогнулись древние стены замка, а в сердце Тристана отозвалось одинокое
тоскливое эхо...

Над Ясаллой скользили тени, мрачно-зеленые на фоне багрового моря:
длинная цепочка темных, покрытых чешуей существ, бесшумно плывущих сквозь
толщу воды. Все это время Ясалла стояла, подняв голову, следя за тем, как
собирается армия сахуагинов. В ее полураскрытой пасти нетерпеливо метался
раздвоенный язык.
Словно тучи, собиралась армия морских чудовищ, закрыв своими телами
тот неяркий солнечный свет, которому удавалось проникнуть сюда, на морские
глубины. Ясалла радовалась наступившей тьме. Море охватила пульсирующая
мощь Песни Глубин и наполнила душу жрицы неуемным ликованием.
Под ней, на дне большого подводного ущелья медленно собиралась другая
армия, которая не обладала ни скоростью, ни легкостью передвижения в воде,
свойственными сахуагинам, - но эта армия, тем не менее, была способна
внушить настоящий ужас своим врагам, поскольку состояла из мертвецов.
Разложившиеся трупы, оживленные темной силой ее Бога, молча и тупо ждали
приказа.
Теперь Ясалла и Ситиссалл собрали такую большую армию, какой еще не
знала история их народа. Кроме отрядов кровожадных сахуагинов, им
подчинялись мертвецы - моряки, когда-то утонувшие в морях и океанах
Муншаез. Они должны были бездумно служить злу. А теперь к ним
присоединились еще и погибшие солдаты черного волшебника Синдра,
получившие некое подобие жизни как дар жрицы Ясаллы.
А над ними, по-прежнему, проплывали легионы сахуагинов, готовые в
любую минуту прорезать поверхность моря своими скользкими чешуйчатыми
телами и принести смерть и опустошение землям северян или ффолков -
чудовищам было совершенно все равно, кто станет их следующей жертвой. Они
только ждали приказа.
Их призвала Песнь Глубин и они все собрались в Крессилаке - далеко от
земель, населенных людьми. Проплывая мимо башен и куполов огромного
города, они черпали из Песни Глубин силы и ярость, готовясь к схватке на
земле.
На востоке они потерпели поражение и понесли немалые потери, а
причиной их неудач был новый король и могущество Матери-Земли. Ясалла
чувствовала, что Богиня больше не представляет прежней опасности, а вот
король стал серьезным врагом. Из-за этого короля Баал и направил свои силы
и свою жрицу на запад, в сторону Корвелла.
Ясалла призвала жриц в храм, расположенный высоко на стене ущелья. А
в это время Ситиссалл собрал все свои армии, и они начали марш на запад.
Подчиняясь воле Баала, они выйдут на сушу и уничтожат все живое, что
попадется на пути.
Бог смерти пообещал им хорошую награду. Если они расправятся с
людьми, живущими в прибрежных районах, и разрушат порты Гвиннета, Баал
даст им то, о чем Ясалла могла только мечтать.
Он пообещал утопить остров Гвиннет, а вместе с ним и королевство
Корвелл окажется навечно во власти сахуагинов.

Мать-Земля начала заботиться об островах Муншаез задолго до того, как
там поселились люди. Даже изящные и легкие ллевирры - эльфы, населявшие
когда-то эти острова - пришли сюда, уже когда Богиня правила здесь многие
века.
Богиня видела, как рождаются уродливые, противоестественные существа.
Она пережила ужасные эпидемии, во время которых погибали животные и
растения. Слишком часто она страдала от ран, нанесенных войнами, которых
можно было избежать. И это делало ее муки еще более невыносимыми. Ее леса
не раз горели, а целые деревни погибали под ударами вражеских мечей и
топоров, или ффолки становились жертвами черной магии сил зла.
Но никогда не видела она ничего ужаснее и непристойнее, чем Дети
Баала. Само их существование представляло угрозу Равновесию, а их
появление на свет благодаря колдовству Темного Источника неизлечимо ранило
ее душу.
Богиня считала всех, кто населял острова, своими детьми и, может
быть, именно поэтому так негодовала. Больше всего ее сердце болело за
Гранта, который верно служил ей и всегда охранял Генну Мунсингер. Поэтому
убийство медведя и превращение его в страшное злобное чудовище было самой
страшной раной, нанесенной ее душе.
Богиня постепенно становилась все слабее, ее ярость, боль и страдание
утихали. И вот разверзлась черная пропасть смерти и поглотила ее.
Больше Богиня ничего не чувствовала.

НА КРЫЛЬЯХ ВЕТРА
Дрожа от горя и изумления - гнев придет значительно позже - Робин
вернулась в свою комнату. Она разложила перед собой свитки Аркануса,
надеясь найти хоть какое-то утешение.
Тихий голос в ее душе без конца задавал один и тот же вопрос: почему?
Почему он меня предал? А потом холодный гнев сменил этот повторяющийся
вопрос. Ярость разъедала ее душу, как страшный яд, наполняя ненавистью к
молодому королю, который всего несколько часов назад клялся ей в любви.
Дверь в комнату Робин застонала под тяжелыми ударами, и до нее смутно
донесся голос Тристана, выкрикивающего ее имя. Она ничего не ответила, и
через некоторое время он ушел, а Робин снова обратилась к свиткам.
Каждая полоса хрупкого пергамента начиналась с символического рисунка
- цветущая роза в круге пылающего солнца;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109