– Ого! – удивилась я, – Да ты зубастый, Кукушонок.
– Ну так! – он убрал нож, – Это город, барышня. Здесь всякой твари по паре. Так что держись рядом.
– Не могу я все время за спину тебе прятаться. Ты же занят полдня.
– А ты не высовывайся, когда я занят.
Я усмехнулась про себя. Уже командует, вот ведь! Герой. А ведь верно говорит, не подкопаешься…
Мы прошли в ворота. Двое стражников у караулки и голов не повернули. Третий в о обще спал, привалясь к стене.
– Завтра после полудня, – заявил Кукушонок приказным тоном, строго щурясь вдаль, – как смена моя кончится, зайду за тобой. Сплаваем на остров. Покажешь…
На узких опустевших улицах было гораздо темнее, чем за стенами. Городская ночь пока еще робела выползать на площади и поднимать голову к небу, но каньоны переулков и колодцы дворов были переполнены ею по самые карнизы крыш. Ночь медленно, как тяжелый дым, катилась под наклон, в сторону реки. Только на черепице, расчерченной трубами и с и луэт а ми котов, таял последний чахоточный румянец.
На подходе к трактиру Кукушонок нахмурился, лицо его напряглось. Он поднял руку, останавливая меня. У коновязи толпились лошади, много лошадей, и даже в сумерках я смогла разглядеть, что все они в дорогих попонах, в блестящей позолоченной сбруе. Вокруг прохаживались двое мальчиков, одетых как слуги, но тоже очень добротно. Круга света от фонаря над воротами было достаточно, чтобы пестрота желтого и алого бросилась в глаза. Кукушонок зло выругался.
– Что случилось?
– Ничего хорошего. Дьявол! Надо же было так влипнуть!
– Кто-то загулял в трактире? Кто-то из благородных?
– Угу. Загулял. Высочество наше бесценное со товарищи, не к ночи будь помянуто. Поворачивай оглобли, барышня. Нам тут делать нечего.
– Погоди, – я засуетилась, – У меня там вещи.
Кукушонок ударил кулаком по раскрытой ладони.
– Каюк твоим вещам.
– Почему – каюк?
– По кочану. Разнесут трактир по щепочкам. Или подожгут.
– Да ты что? Эта… принцесса… она что, совсем?
– Да хрен ее знает. Временами кажется, что совсем. – Ратер скорчил рожу, глядя на закрытые окна трактира. Из щелей между ставен лился свет. Внутри шумно гуляли. – Одержимая она. То месяцами в Нагоре сидит, носа не кажет, то вдруг на нее блажь находит, пьянки, гулянки. Тогда ей с бандой лучше под ноги не попадаться, затопчут не глядя. А то и что похуже сотворят. Сейчас у них, видать, веселье в разгаре.
– Оно всегда настолько разрушительное?
– Да говорят, ее высочество и в печали не брезгуют что-нибудь расколотить. Или кому-нибудь морду начистить. Или, опять же, поджечь что-нибудь. Говорят, у нее сдвиг на огне. Угли голыми руками хватает. Вот кто у нас ведьма-то настоящая.
– Поджечь? Она поджигает дома?
Парень закусил губу, нахмурился.
– Горело тут несколько раз… Кто говорит – сама подожгла, кто – масляный фонарь по пьяни уронили… Вообще-то они в лесу костры жгут. И прыгают через них голяком. Хотя, может, это враки. Что голяком.
Мы помолчали. Было слышно как внутри трактира голосят и топают, почти заглушая взвизги дудок и гудение виол. Иногда там что-то звенело, трещало и рушилось, и звук падения перекрывал слаженный пьяный хохот.
– Знаешь, – сказала я, – думаю, там можно пройти через двор. Там есть лестница на верхнюю галерею. А в зал мы не сунемся.
– Без барахла невмоготу?
Я закивала.
– Дьявол… Стой тут, я сам схожу. Давай ключи. Где твоя комната?
– А если тебя зацапают как вора? Ты погляди на себя – голодранец!
– Это я голодранец?
– Ну не я же!
Он бешено вытаращил на меня глаза, оглядел мое белое платье, потом свою бахромчатую безрукавочку и сыромятные чуни, похожие на пирожки – и смирился.
– Да, – буркнул он, – голодранец. Но если там сцапают тебя, тебе придется гораздо хуже чем мне.
Мы опять помолчали. В зале надрывно визжала какая-то девица. Визг никак не прекращался. Вот это легкие, подумала я.
– Тогда пойдем вместе. Будешь прикрывать мне тыл.
– Что прикрывать?
– Спину прикрывать.
Он явно хотел уточнить, какие именно тылы мне следует прикрывать, но удержался. Махнул рукой.
– Идем. Только я первый.
Мы обошли трактир слева, оставив освещенную улицу за спиной. Здесь, в переулке, сумерки загустели почти до чернильной темноты. Ворота во двор были, конечно, заперты, но маленькая калиточка подалась нажиму и отворилась. Во дворе оказалось несколько светлее; большие квадраты света из окон второго этажа лежали на утоптанной земле. Вдоль стеночки мы двинулись к полуотворенной двери на кухню.
Кукушонок скользнул вперед, а меня привлекло какое-то движение сбоку. Шум веселья доносился сюда едва-едва, и я различила то ли стон, то ли мычание. Человек сидел скорчившись, привалившись плечом к поилке, вокруг вся земля была залита водой, и он сидел прямо в луже. Пьяный в зигзаг.
– Эй, – окликнул шепотом Кукушонок, – ты чего там застряла?
– Иди вперед. Я за тобой.
Пьяные не сидят так – скорчившись, спрятав голову в колени, стиснув себя руками, пьяные не способны сохранять такую неудобную, страшно напряженную позу. Это не пьяный, поняла я. Это, наверное, жертва веселья. Может, раненый.
Зачем-то пригибаясь, я перебежала двор. Присела на корточки перед человеком.
– Эй!
От него исходил жар, настолько ощутимый, что я растерялась. Это не человек, это печка какая-то. Он натужно, с хрипом дышал, а такая скукоженная поза вовсе не способствовала нормальному дыханию.
– Эй! – я коснулась его плеча, словно смолой облитого черными мокрыми волосами. Пальцы кольнуло крапивной болью: аура напряжения стрекалась как морской зверь скат, – Эй, что с тобой? Нужна помощь?
Донесся стон, тихий, но такой, что по спине у меня побежали мурашки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238