– Нет, – ответил он. – Конечно, мы планировали завести детей, но Кирстен серьезно занималась конным спортом и хотела еще несколько лет поучаствовать в соревнованиях.
Джосс Ховик был очень убедителен. Но он должен был понимать, что мне не составит труда проверить его историю.
Дана встала. Это был критический момент. Я тотчас же последовала ее примеру.
– Тора, нам пора, – сказала она, и я быстро направилась к выходу. По коридору я почти бежала. Мне почему-то казалось, что входная дверь может оказаться запертой. Но дверь спокойно открылась, и я выскочила на продуваемое со всех сторон крыльцо. Дана вышла следом за мной.
– Вы знаете, я не понимаю одной вещи, – сказал Ховик, когда мы уже стояли во дворе. Дана казалась абсолютно спокойной, я же готова была сорваться с места в любую секунду.
– Какой, сэр?
– Вы упоминали о найденном кольце. Могу я взглянуть на него?
Дана была очень хорошей лгуньей. Не моргнув глазом, она сказала:
– К сожалению, нет, сэр. Оно находится в участке. Но если обручальное кольцо вашей жены потерялось, я могу привезти найденное, чтобы вы его опознали. Там есть гравировка, так что это будет несложно.
Ховик покачал головой.
– Вы меня неправильно поняли. Я хотел сказать, что ваше кольцо не может быть кольцом Кирстен.
– Почему вы в этом так уверены?
– На кольце Кирстен действительно была гравировка, но оно очень плотно сидело на пальце, и я не стал его снимать. Я попросил, чтобы ее похоронили вместе с ним.
– Где? – не сдержавшись, выпалила я. – Где ее похоронили?
Джосс Ховик удивленно посмотрел на меня. Мой вопрос явно показался ему неприличным. Я и сама понимала, что веду себя не слишком этично, но, черт побери, в данном случае цель оправдывала средства.
– На кладбище церкви Святого Магнуса, – ответил Ховик. – Там, где мы поженились.
– Нужно было ехать двумя машинами, – сказала Дана. – Проклятье! – Она завела мотор, проехала несколько сотен метров и остановилась.
Я порылась в сумке, достала мобильный телефон и вызвала такси. Машину обещали прислать через несколько минут. Дана достала блокнот и начала быстро что-то записывать.
– Он лжет, – сказала я.
– Знаю, – ответила она, продолжая писать. Я заглянула в блокнот. Дана писала: «Кирстен Ховик, в девичестве Георгесон. Умерла летом 2004 года. Травма головы. Больница Франклина Стоуна. Старший ординатор».
– Это она, – сказала я.
– Возможно.
– Вы же сами видели фотографию! У вас много знакомых женщин с такими роскошными волосами? Это почти точно она, – продолжала настаивать я.
– Тора, успокойтесь. Фотография была слишком маленькой, чтобы судить наверняка.
Дана снова начала что-то писать в блокноте. Цифры.
– Это номер моего мобильного, – сказала она, вырывая страничку и протягивая ее мне. – Как можно скорее отправляйтесь в госпиталь и проверьте рассказ Ховика. Ни с кем ничего не обсуждайте. Я останусь здесь и буду ждать вашего звонка.
Я кивнула.
– Вы уверены, что с вами все будет в порядке?
– Естественно. Я буду спокойно сидеть в машине и наблюдать.
– А вы сможете, если понадобится, вызвать подкрепление?
Дана улыбнулась. Я и сама понимала, что разговариваю цитатами из детективов.
– Сразу после вашего звонка. А пока пусть это останется между нами. Ведь мы еще ни в чем не уверены.
Вскоре подъехало мое такси, и мы расстались.
Пятьдесят минут спустя я позвонила на мобильный сержанта Таллок. Она ответила после первого же гудка.
– Это я. Вы можете говорить?
– Я внимательно слушаю.
Я сделала глубокий вдох и сказала:
– Все, что он рассказывал, – чистая правда.
Дана молчала. Мне казалось, что я слышу, как в трубке свистит ветер Сколлоуэя.
– И что теперь? – спросила я.
– Мне нужно заехать в участок, – немного подумав, сказала она. – Отправляйтесь домой. Я к вам приеду.
Было уже начало девятого, но в больнице Франклина Стоуна бурлила жизнь. Оставалось надеяться, что по пути к выходу мне не встретится никто из знакомых. Я никогда не умела врать, даже в спокойном состоянии, а сейчас была очень встревожена.
С одной стороны, я была уверена, что женщина, похороненная на моем лугу, – Кирстен Ховик. Смерть не очень изменила ее. Правда, нежная белая кожа с легкой россыпью веснушек, типичная для уроженок Шотландии, потемнела от торфа, но безукоризненный овал лица остался прежним, точно таким, как на фотографии.
С другой стороны, я только что просмотрела регистрационные записи больницы. Кирстен Ховик действительно поступила в больницу восемнадцатого августа две тысячи четвертого года (почти за год до того как, предположительно, была убита наша жертва) с тяжелой травмой головы и множественными переломами позвоночника. Врач констатировал смерть в 1916, и два дня спустя женщина была похоронена. Вскрытие также проводилось по всем правилам.
Я остановилась у конторки служащего в приемном покое. В шесть вечера его сменил ночной дежурный. Сжимая в руке полупустую кофейную чашку, он читал газету.
– Добрый вечер! – поздоровалась я, стараясь выглядеть как можно более жизнерадостной.
Дежурный посмотрел на меня, но, очевидно, я не произвела на него должного впечатления, потому что он сразу же вернулся к чтению.
– У вас, случайно, нет карты города? – спросила я.
Не удостоив меня ответом, он молча покачал головой, не отрывая глаз от газеты.
Порывшись в сумке, я достала свое служебное удостоверение и положила его на газету. После этого дежурный наконец соизволил обратить на меня внимание.
– Мне нужна карта, – сказала я. – У вас обязательно должна быть карта города, иначе вы не сможете выполнять свою работу как следует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152