Я обернулась. Боль отпустила. Между лопатками ощущалось лишь приятное покалывание, а чувствовала я себя просто великолепно, как будто проспала двенадцать часов подряд.
– Как ты это делаешь?
Я была босиком, без каблуков, и Гиффорд возвышался надо мной как гора. Невольно отступив на шаг, я уперлась в острый край подоконника.
Гиффорд насмешливо улыбнулся.
– Я же врач. Хочешь выпить чего-нибудь?
Кровь прилила к моим щекам. Внезапно я почувствовала смущение, как девчонка. На часах было без четверти семь.
– Нам необходимо кое-что обсудить, а следующие несколько дней я буду завален работой, – сказал Гиффорд. – Кроме того, мне кажется, что сейчас тебе просто необходимо выпить.
– Это точно, – согласилась я, обуваясь и надевая пальто. Запирая дверь кабинета, я вдруг подумала о том, каким образом боссу удалось открыть дверь и подойти так, что я ничего не услышала. Ведь для этого ему пришлось пересечь всю комнату, а на полу даже не было коврового покрытия. Наконец, как получилось, что я не увидела его отражения в оконном стекле? Неужели я настолько погрузилась в размышления, что не замечала ничего вокруг?
Двадцать минут спустя мы сидели за столиком у окна паба маленькой гостиницы в Уэйсдейле. Из окна открывался вид на залив. Все было cepым-cepo: серое море, серое небо, серые холмы. Повернувшись спиной к этому безрадостному пейзажу, я стала смотреть на огонь, пылающий в камине. Дома, в Лондоне, в это время года уже все было в цвету, по улицам бродили толпы туристов, а владельцы пабов выносили протертые от накопившейся за зиму пыли летние столики на свежий воздух. На Шетландские острова угрюмая северная весна приходила поздно и неохотно, напоминая подростка, которого родители заставляют посещать церковь.
– Я слышал, ты не пьешь…
С этими словами Гиффорд поставил передо мной большой бокал красного вина, сел за стол и запустил пятерню в свои длинные, густые волосы, отбрасывая их назад. Подобную прическу обычно предпочитают мужчины, которым так и не удалось перерасти бунтарский дух молодости. На голове члена Королевского колледжа она выглядела по крайней мере странно, и мне стало интересно, что и кому доктор Гиффорд хочет этим доказать.
– Это правда, – ответила я, поднимая бокал. – Я не пила. Точнее, не пью. Разве что немного. Изредка. По особому поводу.
Правда заключалась в том, что я пила столько же, сколько и все нормальные люди. Может быть, даже больше, чем следовало. Но это было до того, как мы с Дунканом решили завести ребенка. Именно тогда я дала зарок воздержания от спиртных напитков и убедила Дункана сделать то же самое. Однако в последнее время моя решимость подвергалась серьезным испытаниям. Легко убеждать себя в том, что маленький бокал вина тебе не повредит. Потом ты не успеваешь оглянуться, как маленький бокал уже превращается в полбутылки, и еще одно благое начинание гибнет в зародыше. Иногда я сожалею о том, что слишком много знаю о человеческом организме.
– Думаю, сегодня у тебя есть как раз этот особый повод, – сказал Гиффорд. – Ты читала «Айвенго» Вальтера Скотта?
Я отрицательно покачала головой. Классическая литература никогда не относилась к числу моих любимых предметов. Даже когда я сдавала выпускные экзамены в средней школе, мне так и не удалось одолеть «Холодный дом» Диккенса. И я окончательно поняла, что гуманитарные науки – это не для меня.
Гиффорд поднял свой бокал. Судя по цвету напитка, он отдавал предпочтение солодовому виски. Хотя это вполне мог быть и яблочный сок. Воспользовавшись моментом, я внимательнее присмотрелась к своему боссу. Волевое лицо овальной формы. Доминирующей чертой на нем был нос – длинный и широкий, но в то же время абсолютно прямой и правильный. Четко очерченные полные губы красиво изогнуты. Такую форму губ еще называют «луком Купидона». Этот рот можно было бы даже назвать женственным, если бы он не был слишком крупным и широким для женского лица. Когда Гиффорд улыбался, на его лице залегали глубокие носогубные складки. По любым стандартам этого мужчину никак нельзя было назвать красивым. Рядом с Дунканом он казался бы просто уродом. И в то же время в его лице было нечто такое, что заставляло смотреть на него снова и снова.
Гиффорд снова сосредоточил свое внимание на мне.
– Все это ужасно неприятно, – сказал он.
Я решила уточнить:
– Что ты имеешь в виду? То, что я нашла на своем поле труп, то, что меня заставили принимать участие во вскрытии, или то, что я не читала «Айвенго»?
Паб постепенно заполнялся народом. Посетителями в основном были рабочие-нефтяники. Эти молодые и холостые мужчины приходили сюда после работы не столько для того, чтобы выпить, сколько чтобы пообщаться.
Гиффорд рассмеялся. У него были крупные зубы, белые, но неровные, со слишком выступающими резцами.
– Ты просто напоминаешь мне одну из героинь, – сказал он и спросил: – Как ты осваиваешься на новом месте?
– Спасибо, нормально. Коллеги мне очень помогают.
Коллеги и не думали помогать мне, но я не собиралась жаловаться по этому поводу.
– Я видела фильм, – сказала я.
– Было несколько экранизаций… Что они делают? Там же совсем мелко.
Проследив за его взглядом, я обернулась к окну и увидела тридцатифутовую яхту «Уэстерли», которая действительно находилась в опасной близости от берега. Судно сильно накренилось, и если шкипер немедленно не исправит положение, то дело закончится плохо. В лучшем случае они повредят корпус.
– Слишком высоко поднят грот, – сказала я. – Ты имеешь в виду ту барышню, которую играла Элизабет Тейлор?
– Ты говоришь о Ребекке. Нет, я имел в виду вторую героиню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152