В спине у Хорхе остались осколки стекла, все еще причиняя ему боль, но это не оправдывает его безрассудства. Когда Хорхе уезжает, я стараюсь все сделать для мальчика, пеку ему пирожные с заварным кремом, которые он так любит, но Хавьер чувствует мою слабость и относится ко мне так же холодно, как и к отцу.
Поцелуй своих сыновей, если они есть у тебя, Густаво. Поцелуй их на ночь.
Твоя
Селия
11 марта 1952
Mi Густаво!
Этот ублюдок Батиста украл у нас нашу страну в тот самый момент, когда казалось, что все изменится. Соединенные Штаты желают, чтобы правил он. Как еще он мог бы этого добиться? Я боюсь за сына, ведь ему придется становиться мужчиной при таких людях. Ты можешь гордиться мной, mi amor. В прошлом месяце я участвовала в кампании в поддержку правящей партии. Фелисия помогала мне разбрасывать листовки на площади, но люди кричали на нас и швыряли листовки нам в лицо.
Потом Фелисия взяла меня с собой к своей лучшей подруге Эрминии. Сальвадор, ее отец, сантеро, скромный человек с тихим голосом, черный, каким может быть самый черный африканец. Я была приятно удивлена, когда он предложил нам чаю с домашними пирогами. Не знаю, чего я ожидала, ведь я наслушалась про него так много страшных рассказов. Когда я спросила, стоит ли бороться с Батистой, он сказал, что это бесполезно, потому что негодяю покровительствует Шанго, бог огня и молнии. Судьба Батисты, сказал Сальвадор, предопределена. Он сбежит с Кубы с чемоданом денег и умрет естественной смертью.
Если то, что он сказал, правда, то это несправедливо, ведь Батисту надо судить. Но для всех нас, Густаво, для всех нас это надежда.
Люблю,
Селия
11 апреля 1953
Querido Густаво!
Вчера я поехала на автобусе в Гавану, чтобы участвовать в демонстрации перед дворцом. Мы требовали освобождения повстанцев, которые уцелели после штурма казарм Монкада. Их предводитель – молодой юрист, идеалистически настроенный и самоуверенный, каким когда-то был ты, Густаво. Прошлым вечером Хорхе звонил из Баракоа, и, когда Лурдес сказала ему, что меня нет дома, он очень расстроился. Эта девочка для меня загадка. Когда я к ней подхожу, она замирает, как будто хочет умереть. Я вижу, что с отцом она совсем другая, такая живая и веселая, и это причиняет мне боль, но я не знаю, что делать. Она наказывает меня за то, что было раньше.
Люблю тебя,
Селия
11 мая 1954
Густаво!
Я очень беспокоюсь за Фелисию. Она окончила среднюю школу и заявила, что хочет работать. Каждый день она ездит на автобусе в Гавану и возвращается поздно вечером. Мне она говорит, что ищет работу. Но в городе есть только одна работа для девочки пятнадцати лет.
Фелисия смелая и непредсказуемая, и это пугает меня. Я слышала много рассказов о молоденьких девушках, которых погубило то, что здесь называется туризмом. Куба становится посмешищем для соседей, страной, где продается всё и все. Как мы допустили такое?
Твоя Селия
11 октября 1954
Querido Густаво!
Хавьер получил детскую национальную научную премию за эксперимент по генетике. Его учителя говорят мне, что он гений. Я очень им горжусь, но не совсем уверена, что именно вызывает мою гордость. Лурдес приносит ему научные книги из библиотеки своего колледжа, он запирается у себя в комнате и читает целые дни напролет. Лурдес приносит книги и для меня тоже. Сейчас я читаю «Мадам Бовари» на французском. Печально, очень печально.
Навсегда твоя,
Селия
P. S. Фелисия получила работу продавщицы в «Эль-Энканто», где я сама когда-то работала. Девушки из общества приходят в ее отдел и заказывают подвенечные наряды. Впрочем, не знаю, как долго она там продержится. Вряд ли у Фелисии хватит терпения обслуживать этих легкомысленных девиц.
11 апреля 1955
Mi querido Густаво!
Сегодня в Центральном парке играл оркестр из трех человек. Они играли так хорошо, что вокруг них собралась целая толпа. Голос певца напомнил мне Бени Морэ в лучшие его годы. Одна песня вызвала у меня слезы, и я увидела, что остальные тоже плачут, бросая монеты в шляпу музыкантов.
Mirame, mi?nteme, p?game, m?tame si quieres
Pero no me dejes. No, no me dejes, nurca jamas…

И все это в парке напротив отеля «Инглатерра»! Прости меня, Густаво. Стоит апрель, у меня меланхолия, двадцать один год миновал со дня нашей встречи.
Навсегда твоя,
Селия
11 июня 1955
Густаво!
Повстанцев освободили! В воздухе пахнет революцией! Скоро мы избавимся от Батисты, как избавились от тирана Мачадо. Но теперь, любовь моя, мы и его сметем, как рис в горшок!
Люблю,
Селия
Сумеречный свет

(1977)
Лурдес Пуэнте радуется чистоте, пустоте своего желудка. За тот месяц, как она перестала есть, ей удалось сбросить тридцать четыре фунта. Она представляет, как мускулистые стенки ее желудка сжимаются и сокращаются, чистые и гладкие из-за отсутствия пищи, промытые множеством галлонов выпитой ею воды. Она чувствует себя прозрачной, как будто распалась тяжелая оболочка ее неповоротливого тела.
Сейчас рассвет, осенний рассвет, и Лурдес вышла на прогулку. Она проходит милю за милей, яростно работая руками, решительно глядя прямо перед собой. Она идет по Фултон-стрит в велюровом спортивном костюме розовато-лилового цвета мимо захудалого универмага «Мей», в витринах которого стоят допотопные манекены, мимо закрытых жестяными ставнями витрин магазинов и автобусных остановок, где на скамейках спят бездомные. Лурдес поворачивает и шагает мимо закопченной бруклинской ратуши, мимо Верховного суда штата, где будут судить Сына Сэма. Лурдес не знает, что случилось с Сыном Сэма, она слышала только, что существует такой и что у него была собака, которая заставляла его убивать. Он выбирал девушек с темными длинными волосами, молоденьких, вроде Пилар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70