Экипаж в кабине спокойно расправился с кофе и в ожидании, пока кто-нибудь явится за чашками, сложил их на полочку.
Креймер на секунду прервал работу, чтобы получше закрепить свой столик – самолет слегка накренился. При этом он вновь коснулся рукой злополучного края. Потом он встал и направился вперед по проходу в туалет.
В кухонном отсеке стюардесса разбирала свободные пластмассовые чашки. Сняв одну из них с подноса, она обратила внимание, что та покрыта чем-то неприятным и липким. Девушка посмотрела на свои пальцы – на них был тонкий серо-белый налет. Понюхав его, она скорчила гримаску и поставила чашку обратно на стол.
В кабине на глазах у бортинженера стрелка главного вольтметра внезапно качнулась вниз. И хотя она тут же выпрямилась, он протянул руку вверх, открутил два винта и выдвинул ящичек с наклейкой «Дроссели стабилизатора напряжения». Из другого ящичка, на котором значилось «Контрольные клеммы», он достал две проволочки и подсоединил их к первому ящичку, о чем, разумеется, сделал соответствующую пометку у себя в журнале.
Говард запустил бортовой метеолокатор, включил развертку и всматривался в оранжевый экран, по которому металась полоска света, отмечая впереди по курсу скопления наэлектризованных воздушных масс. Затем командир отвернулся, вызвал радиомаяк в Шенноне и подождал, пока в громкоговорителе над головой не пропела морзянка – их опознали. Покончив с этим, он вытянулся в кресле и заложил руки за шею.
Второй пилот взялся за штурвал и скорректировал курс по указаниям из Шеннона, после чего передал управление автоматике. Отняв руки от штурвальной колонки, он на мгновение замер, глядя на них в безмолвном недоумении.
На одной из ладоней осталось черное клейкое пятно. А на штурвале, там, где лежала его рука, черная пластмассовая поверхность казалась влажной и блестящей. Явственно были видны вмятины от пальцев.
– Что за черт!..
Командир пока ничего не заметил.
– Что там еще?
– Вон на колонке, погляди сам.
– Какой-то растяпа пролил растворитель. Оберни ее бумагой или чем-нибудь еще…
– Растворитель, как же, посмотри хорошенько!..
Второй пилот сунул руку прямо под нос командиру; тот поморщился, но понюхал.
– Пахнет обыкновенным дерьмом. Бенни, не забудь отметить это в своем журнале.
Бортинженер ухмыльнулся:
– Что прикажете отметить – что мы пилотируем ассенизационную бочку?
– Тут еще и другой запах. Какой же? Ну конечно! Аммиак…
Второй пилот продолжал принюхиваться.
– Хватит, – бросил командир повелительно. – Обмотай чем-нибудь колонку и вымой руки.
Креймер кончил писать, спрятал доклад в портфель, а авторучку в карман и расслабился, намереваясь поспать.
За окнами среди облаков мелькали голубоватые вспышки – где-то внизу бушевала гроза.
Стюардесса в кухонном отсеке стерла с пальцев липкий налет и случайно еще раз взглянула на стол. Глаза у нее округлились, она не могла им поверить.
Чашка постепенно меняла форму. Она прогнулась с одного края и оплывала каплями на стол. Затем, словно находясь в пылающей печи, обмякла и превратилась в вязкую лужицу. Несколько долгих секунд девушка смотрела на эту лужицу, потом выскочила в салон и кивком подозвала старшего стюарда, который все еще возил по проходу свою тележку с напитками. Тот поднял глаза и, уловив на лице девушки испуг, быстро вышел в буфетную.
– Она… она расплавилась! – взволнованно сказала девушка. – Прямо у меня на глазах, я ничего с ней не делала. Можете убедиться…
Старший стюард на миг задумался, всматриваясь в ослизлое озерцо на столе.
– А ты, часом, лак с ногтей ацетоном не снимала?
– Да нет, говорю вам, это случилось только что. Расплавилась, и все…
Старший стюард дотронулся, до озерца пальцем.
– А другие чашки целы?
– По-моему, да…
– Ладно, не расстраивайся. Не стоит того…
Бортинженер поставил стабилизатор напряжения на место и сделал в журнале запись о его неисправности. Мутант-59 нашел себе в этом устройстве подходящую пищу.
Пожилая женщина, вернувшись из туалета, потянулась за сумочкой, оставленной под креслом. Нащупала ручку, попыталась поднять ее – но ручка вдруг растянулась, точно дряблая эластичная лента, и оборвалась. Женщина чертыхнулась, вытащила сумочку за верх и вызвала стюарда. Тот незамедлительно явился.
– Что прикажете, мадам?
– У вас там под креслом что, радиатор?
Женщина продемонстрировала ему оторванную ручку.
– Простите, мадам?
– Смотрите сами! – Она всучила ручку стюарду. – Я поставила сумочку под кресло, и вот, полюбуйтесь, она сгорела.
– Извините, мадам, у нас в салоне нет радиаторов. Должно быть, сумочка была старая. Пластик, к сожалению, не так долговечен, как кожа.
– Никакая она не старая, дочка подарила мне ее две недели назад!
– Я постараюсь договориться с компанией, мадам, чтобы вам преподнесли одну из наших фирменных сумок. Вы получите ее сразу после приземления…
Он подкрепил свои слова профессиональной улыбкой. Женщина, смягчившись, откинулась в кресле.
– С вашего разрешения, мадам, я выброшу эту ручку, – сказал стюард и с задумчивым видом направился в свой отсек.
Бортинженер в очередной раз глянул на приборы-близнецы, под шкалами которых протянулась надпись: «Распределение подводимой мощности». Сняв показания, он сел посвободнее и вынул зачитанный детектив. А над его головой, в лабиринте разноцветных проводов стабилизатора, питался, набирал силу, делился мутант…
Изоляция расползлась, обнажилась жила, сверкнуло короткое замыкание, и добрая сотня ампер обрушилась на проволочки, рассчитанные от силы на два ампера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83