Женевьев бросила на него переполненный нежностью взгляд, и он не удержался от желания прижать ее к себе.
Фанфан сделал знак Ксавье, и оба вышли. Комната с закрытыми ставнями была погружена в благоприятный полумрак.
* * *
Огни на Пигаль загорались рано – шел ноябрь.
Все дела Женевьев на юге были улажены, а Ла Скумун еще не знал, оставить кабаре себе или обосноваться в другом месте.
Свадьба была назначена на 15 декабря. Ксавье казался спокойным. Его приступы депрессии стали реже, возможно, благодаря присутствию Фанфана.
Женевьев никогда не заходила в кабаре, а Ла Скумун старался, чтобы Ксавье не проводил там все ночи, особенно в плохие часы, начиная с трех утра, когда иной раз спрашиваешь себя, стоит ли начинающийся день того, чтобы его прожить.
Тогда Ксавье усаживался в углу стойки, смотрел на свой пустой рукав и много пил.
Даже Тельма не решалась подойти к нему.
– Хотел бы я знать, излечится он хоть когда-нибудь, – сказал Ла Скумун Фанфану.
– Это знать невозможно.
– Может, нам купить домик в провинции? На тачке до него можно быстро доехать. Он катался бы на лошади или разводил волкодавов. Представляешь себе?… Может, так для него будет лучше?
– Во всяком случае не повредит, – согласился Фанфан.
– Прощупай гуляк… Иногда среди них попадаются те, кому срочно нужна наличка. Я так уже купил себе тачку. Очень хорошо устроилось.
Фанфан легко сходился с людьми. Он умел быть обаятельным. Ла Скумуну пришлось вмешаться всего однажды. В «Зеленый час» регулярно приходил посмотреть стриптиз один блатной – красивый, хорошо одетый парень. Как-то ночью он дал Фанфану свой адрес.
– Если понадобится, найдешь меня там. Спроси Деде Щеголя.
Фанфан вздрогнул.
– Может, ты обо мне уже слыхал? – спросил тот, напыжившись от важности.
– Нет. В другом городе я был знаком с парнем по имени Шарло Щеголь.
– А!
– Да, Шарло Щеголь, – повторил Фанфан как будто для себя и добавил громче: – Ты всегда носишь жуткие костюмы и это всем заметно, можешь не сомневаться…
В тот вечер Ла Скумуну показалось, что у Фанфана странный вид.
– Что с тобой? – спросил он незадолго до закрытия.
– Странная штука жизнь. Все время кажется, что она идет по кругу. Видишь парня, который клеит брюнетку с роскошными формами?
– Да.
– Его зовут Деде Щеголь. Ты себе не представляешь, как это на меня подействовало!
Ла Скумун не нашел, что сказать. Прошлое прилипало к подошвам, словно глина.
На следующий день он дождался ухода Деде и вышел следом за ним.
– У тебя найдется минутка? – спросил он его на улице. Тот с удивлением посмотрел на него.
– Давай, говори.
– Я насчет Фанфана.
Ла Скумун собирался просто приказать ему: «Не суйся больше в «Зеленый час!», но передумал.
– …У него когда-то был друг с такой же кличкой, как у тебя, этот друг умер. Ты о многом ему напоминаешь, а это вызывает у него грусть.
– Мне лучше не приходить, да?
– Да. Мне очень неприятно это говорить.
– Ты отличный парень. Можешь на меня положиться, – заявил Деде.
Они расстались, и Ла Скумуном овладело странное волнение. Несколько секунд он неподвижно стоял на тротуаре, потом вернулся в кабаре.
– Странно, что-то Деде не приходит, – заметил Фанфан через несколько дней.
Расспрашивать брюнетку он не решался.
– Небось, запутался в своих девчонках, – ответил Ла Скумун.
Однажды ночью, после того, как Ла Скумун убедил Ксавье отправиться домой, Фанфан нашел редкую птицу.
Отпрыск богатой семьи намеревался продать виллу в Нормандии, чтобы легче было топить свободное время в шампанском, положив голову на пышные женские груди.
А поскольку свободным было все его время, это обходилось недешево.
– Поехали смотреть немедленно, пока железо горячо, – решил Ла Скумун.
Было пять часов утра. Поместье находилось в сотне километров.
– Пойду еще ему налью, – сказал Фанфан.
Они выехали из Парижа только около шести, через заставу Майо. Продавец сначала пел во все горло, потом заснул. Но Ла Скумун записал адрес на бумажке.
– Удача с нами, – сказал он Фанфану.
Начинало светать.
Глава 12
Около семи часов утра в дверь квартиры на авеню Трюден позвонили.
Женевьев не спала. Она ждала Роберто, который обычно возвращался около шести и имел свои ключи.
– Кто там? – спросила она.
– Тельма, – ответил женский голос.
Женевьев сразу подумала о несчастном случае… Тельма никогда не приходила на авеню Трюден, а принимала Ксавье у себя, в меблированной квартире на улице Ла Файетт.
Открывая дверь, Женевьев крикнула:
– Ксавье, это Тельма!
В квартиру ворвались четверо вооруженных мужчин.
– Не рыпайся! – приказал один из них Женевьев и стал подталкивать ее вглубь комнаты, где вся компания наткнулись на сонного Ксавье.
– Встать, руки вверх!
Ксавье быстро размышлял. Он поднял руку.
– Обе!
Он не ответил, оставшись стоять босиком на ковре.
– У него всего одна! – засмеялся тот, что командовал.
Трое были в кожаных куртках, четвертый – в грязном габардиновом пальто. На головах у всех береты, лица по нос закрыты платками.
– Найди второго, – приказал мужчина в габардиновом пальто.
Они обыскали квартиру, толкая Женевьев перед собой.
– Смелости вам не занимать, – бросил Ксавье.
– Посмотрим.
– Не повезло, что Роберто нет дома, – продолжал Ксавье.
Все собрались в одной комнате, и главарь обратился к Женевьев:
– Где он?
– Пока не пришел, – ответила та, слегка успокоившись.
– Кабак закрыт. Обычно к этому часу он возвращается, – сказал один из незванных гостей.
– Раз ты знаешь его привычки, ничего нового мы тебе сообщить не сможем, – бросил Ксавье.
Старший смерил взглядом его и своих людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45